Олег Андреев - Телевидение

— Слав, а там нет.., напряжения? — спросил, кряхтя от усилия, Денис.

— Откуда? Раз света нет, значит, автоматы все вырубили. И надо еще очень захотеть подлезть под контактный рельс. Так что не боись, ноль восемь киловольта нам не грозит.

Стоя напротив сцепки, Хованский посветил фонариком вперед вдоль следующего вагона, и увидел, что тот находится в неестественном положении, словно перед внезапной остановкой он решил улететь на волю и врезался в верхний свод тоннеля. Денис щелкнул вспышкой, и она высветила всю картину.

— Да-а… — протянул “афганец”. — Неслабо влетели. Видел, его с тележек сорвало и корпус на раме въехал на передний вагон. Поимел он его, как слон в зоопарке, — я видел однажды. Извиняюсь, девушка… Теперь спусти меня, здесь ползком надо.

Действительно, страшной силой вагон был сплющен так, что его стенки, словно крылья, растопырились по обшивке тоннеля, и под ними можно было только проползти. Естественно, рассчитывать на то, что кто-то жив внутри, было нелепо.

Денис полз, скидывая под вагон куски бетона и стекол. Он чувствовал, как промокает в жидкой грязи его одежда, и даже немного завидовал безногому Славе, который перемещался следом, упираясь ладонями в уже очищенную дорожку и перебрасывая вперед культи, упакованные в непромокаемый мешок, заменяющий ему штаны. А как же там Наташа в своей белой курточке и блестящих брючках?

После нескольких метров такого шахтерского передвижения им удалось встать и продолжить путь в вертикальном положении. Занял он минут двадцать. Денис все чаще поглядывал на часы-фонарик, потому что свойственное всем нам в обычных условиях чувство времени исчезает в темном подземелье, и кажется, что проходят часы, а не минуты. Еще минут через пять они добрались до начала третьего вагона, на который “взобрался” предыдущий.

Как ни странно, вагон был освещен неровным мерцающим светом. Его пятна пробивались сквозь щели и отверстия, оставшиеся в мешанине кусков искореженного металла и стекол. И оттуда, точнее со стороны почти уцелевшей второй половины вагона, доносилась негромкая музыка, голоса и.., смех, диковато звучащий в этом хлюпающем аду. Там, впереди, свет проникал через сложившиеся в ромбы оконные проемы и даже освещал стены тоннеля красноватыми пляшущими бликами. Явственно пахло дымом костра.

Денис засмотрелся на эти живые сполохи и заслушался звуками, обещавшими встречу с уцелевшими людьми, теплом и, может быть, спасением, и поэтому не заметил препятствия.

Он споткнулся от неожиданности и чуть не уронил со спины Славу, когда лицом уткнулся в голову человека, чье тело торчало из стенки вагона подобно скульптурному бюсту, только установленному по прихоти глумливого автора горизонтально. Хованский долго ощущал потом кожей лица холод чужой застывшей плоти и колючее прикосновение чего-то еще более холодного и твердого, явно металлического.

— Ты че, Денис? — вцепился в его шею “афганец”. — Угробить меня хочешь? Ну-ка посвети наверх! Посмотрим, с кем это ты поцеловался?

Это оказался юноша, которого силой инерции выбросило в окно, но не до конца — сложившийся проем сжал его в поясе подобно огромным щипцам. Дениса передернуло, а бедная Наташа вскрикнула от ужаса. За короткое время они уже повидали немало страшных картин, но вид молодого человека, торчащего из стены и.., улыбающегося, вызывал оторопь. Так угодно было судьбе, чтобы он, мгновенно погибая, не успел закрыть глаза и забыть о чем-то смешном или добром, что происходило с ним в последний момент его короткой жизни. Денис, словно выполняя данный кому-то обет, вынул из кармана его куртки студенческий билет первокурсника и сделал снимок. В мертвенном свете вспышки сверкнули цифры номера вагона, ярко-желтые волосы и серебряное колечко в брови парня, бывшего, вероятно, большим модником.

— Эй, народ, двигай сюда! — раздался вдруг из конца вагона веселый голос. — А я думаю, что это мигает — не менты ли едут? Ха-ха!

Этот странный, неуместный в их положении смех и вид кричащего человека, высунувшего из окна вагона увенчанную гребешком ирокеза голову, подсвеченную сполохами огня, заставили Дениса подумать о безумии или дьявольщине.

— Ну че встали? Идите, не бойтесь — у нас тепло и сухо, — продолжил “ирокез”. — Сколько вас там? Мы с Беном уж решили, что последними остались на этом свете. Во прикольно!

Денис и его спутники пробрались к концу вагона и увидели, чьими гостями им предстояло стать. Это были двое молодцов из той группы поклонников “Трупий Молля”, которых Хованский с раздражением обходил еще наверху, возле станции. К ней же, видимо, принадлежал и погибший студент с колечком в брови. Парни развели костер из каких-то щепок, бумаги и обшивки сидений и, судя по всему, неплохо коротали время — на полу вокруг костра валялось несколько банок из-под пива, а запах анаши перебивал даже вонь от горящего дерматина.