Олег Андреев - Вокзал

– Вот-вот. Побеседуем. Выясним, на что она способна, – уверил подчиненного начальник.

На протяжении всего разговора Оксана находилась по ту сторону перегородки и ничего не слышала. Как только что вылупившийся цыпленок идет за каждым движущимся предметом, принимая его за родителя, так и она потянулась за начальником в его кабинет.

Это тогда Роман прохлопал ушами развитие дальнейших событий. Сейчас он поступил бы иначе. Одно сделал интуитивно правильно – позвонил старшему оператору кассового зала и спросил, нет ли в штате свободной единицы. Единица была, но, для того чтобы взять человека, нужна квалификация. Можно, конечно, и ученицу с двухмесячным сроком, но и тогда нужна рекомендация – работа с деньгами как-никак.

– Начальника вокзала подойдет?

– Ларина? Без разговоров, – ответила ему старший оператор.

И довольный Хоменко поднялся на второй этаж, открыл дверь кабинета начальника и застыл на пороге как вкопанный. Начальник прижимал к себе девицу.

Что у них было и чего не было. Роман не видел. Это потом, спустя день, начальник сам завел разговор, будто девица не промах, лейтенанта не стала соблазнять, а вот на начальника клюнула. Роман верил и не верил. Но это потом, а в ту самую минуту он просто сказал, что девушка ему нужна для заполнения протокола.

– Да брось ты, лейтенант, отпусти. Какой протокол? Она же не проститутка.

Ни к кому в карман не залезла. Общественный порядок не нарушила и нравственность не оскорбила.

– Он к тебе приставал? – спросил Хоменко, когда вывел Оксану из кабинета.

– Да иди ты… – ответила она.

– А я тебе работу нашел, – как бы между прочим сказал Хоменко.

– Правда, что ли? Здорово. В ресторане? Свой номер?

Она повисла на шее у лейтенанта и сочно поцеловала его в губы.

– С ума сошла? – Он еле расцепил ее руки. – Пошли.

И вот тогда впервые привел танцовщицу в кабинет Виктора Андреевича Ларина.

Ларин выслушал лейтенанта, оглядел девицу с ног до головы и вздохнул:

– В уборщицы по залу пойдешь?

Лицо девицы побледнело, губы по-детски затряслись. Казалось, вот-вот расплачется. Мент говорил, что на кассиршу устроит. Но не заплакала.

Сдержалась. Кивнула.

– Виктор Андреевич, я со старшим оператором говорил, у них единица есть, – вставил Хоменко, несмотря на то что Оксана кивнула. – Рекомендация нужна.

Ларин вскинул брови:

– Вот ты и давай. Говорил… А кто тебя уполномочил? Это с людьми работа, с деньгами… Ты ее знаешь? Вот то-то… Поди сюда… Садись.

Ларин встал и уступил место Оксане.

– Включай, входи в систему… Войдешь, дам рекомендацию, не войдешь – пойдешь зал подметать, – показал на компьютер.

Оксана вошла.

Ларин взял чистый лист бумаги и набросал несколько предложений. Протянул девушке.

– Жить где есть? Я так и знал… Здесь с утра комендант общежития крутился. Поищите в хозблоке. Скажите, от меня.

Оксана и Хоменко двинулись к выходу.

– А ты задержись, – остановил он милиционера.

Оксана вышла.

– Ты мне это брось. У меня не биржа труда. У меня очередь на пенсионеров стоит. Нашел, понимаешь, благотворительный фонд. Она же с улицы. Если мы всех беспризорных девиц будем обустраивать, мне тут публичный дом открывать придется… Ты ей чего обещал-то? Горы золотые? Ладно, ладно… Если б она на уборщицу сразу не согласилась, не дал бы я ей рекомендации. Смотрю, гордая.

Гордые не воруют. Иди. И чтоб в последний раз. Как отрезало.

Роман стряхнул воспоминания и посмотрел на Оксану. Вот она сидит сейчас перед ним. Гордая. А выходит, не помешала ей гордость.

Видимо, он что-то пробормотал, так как Оксана прервала свой монолог. Да он его и не слышал.

– Гордая, значит. Мент для тебя мелко плавает. Большой корабль подавай. И не помешала тебе гордость деньги брать?

Оксана пошла пятнами.

– Когда подрастешь, Роман, когда вырастешь из коротких штанишек, может, и поймешь, что бывают в жизни обстоятельства и чувства посильнее гордости. А испачкать меня трудно. Как сам-то не боишься испачкаться? Все ходишь за мной, все зудишь, как комар под потолком. Какой же ты, Рома, нудный. Все сказать тебе не могла. Жалко было. Ты ж меня от улицы спас. Дважды. От своего начальника тоже. И все никак не поймешь, что женщины не за это любят. За другое. Ладно. Ты честный, я заблудшая овца. Освобожусь, опять к тебе приду. Такие не отказывают.

Опять меня спасешь? А? Или не будешь? К тому времени женишься, поди. Некогда будет чужих спасать. Я тебе вот что скажу: женишься – не нуди… НЕ НУДИ…