Олег Андреев - Вокзал

Ларин кивнул.

– Но эта неопределенность не должна вас расслаблять. Наоборот, все должно быть готово к тому, что пунктом отправления станет ваш вокзал. И повторяю – все в строжайшей секретности.

Ларин подумал о том, что весь этот разговор наверняка слышит Оксана. А вдруг она кому-то об этом сболтнет? По глупости. Надо, когда фээсбэшники уйдут, предупредить ее, чтобы держала язык за зубами. Не успел Виктор Андреевич подумать об этом, как в комнате отдыха что-то скрипнуло. Ларин сразу заерзал на стуле, стараясь перекрыть подозрительный скрип. Но кажется, пронесло, и фээсбэшники ничего не заметили.

«Только этого еще не хватало». – Виктор Андреевич почувствовал, как взмокла спина.

Оксана же, устав лежать в одной позе на диване, уселась, подогнув под себя ноги.

«Да уйдут они там когда-нибудь или нет?» – с раздражением подумала она о сидевших в кабинете.

Одна и та же жуткая картина, которая время от времени возникала в его голове почти уже полтора года, снова появилась из прошлого. Всякий раз она как будто бы прирастала к сетчатке глаза, и не было никаких сил от нее избавиться.

Его Ирка – маленькая, хрупенькая, с коротко стриженными соломенными волосами – и вдруг голая, с бесстыже разбросанными в сторону ногами, лежащая под громоздким мужским телом. Сергея невероятно поразила тогда эта огромная мужская задница, равномерно вдавливающая его маленькую девочку в скрипящую кровать.

«Как она могла оказаться под телом чужого голого мужика?» – этот странный вопрос тогда надолго парализовал его сознание. И одновременно с этим вопросом Сергей впал в такое бешенство, от которого, казалось, он не избавится никогда.

«Дрянь, сука, б…дь!» – пульсировало вместе с мучительной картинкой в его голове.

Несколько дней после того он метался по своему дому, как раненый зверь.

Казалось, любой, кто сейчас дотронется до него, просто умрет на месте от той ядовитой злобы, которая овладела всем его существом. Даже отец и мать Сергея обходили сына стороной. По ночам он то ревел, то стонал, то скулил. И лишь на пятые сутки вдруг резко затих. Это успокоило его близких.

– Ничего, сынок, – как-то утром вошла в его комнату мать. – Время лечит!

Он продолжал молчать, но вместе с тем стал потихоньку возвращаться к прежним занятиям. И никому не было понятно, что обида и злоба никуда не исчезли, а ушли глубоко внутрь. И точили изнутри еще сильнее и больнее, чем тогда, когда он давал им волю выходить наружу. Но самым страшным было то, что время от времени появлялась пульсирующая картинка – его маленькая Ирка с разбросанными в сторону ногами под огромным мужским телом, вдавливающим в кровать хрупкое девическое тело…

Как он любил свою девочку! Той бескомпромиссной любовью восемнадцатилетнего мальчика, когда весь мир, каждая минута жизни сосредоточивается в одном желании – видеть ее, слышать, быть рядом. Когда прикоснуться к ней кажется таким несбыточным и невозможным.

Сергей больше не мог спокойно видеть ни одну женщину. Он ненавидел все: мир, в котором обречен был жить, людей, которые были вокруг всегда и везде, себя со своими чувствами и болью, от которых не было никакого спасения. И тогда он принял решение!..

Поезд сбавил ход и плавно затормозил. Застучали двери вагонов. В коридорах появились люди. Во всех купе загорелся яркий свет.

Дверь купе, где ехал Сергей, без стука открыли ключом со стороны коридора.

– Пограничный контроль! – привычно сказал появившийся в дверях пограничник. – Документы, пожалуйста.

Муж с женой подали паспорта первыми.

– Едете вместе? – спросил у них пограничник.

– А куда ж от нее денешься? – попробовал пошутить Васенька. – Я б и рад от нее уехать. Так всегда прицепится, как зараза какая.

– Поговори мне, поговори, – огрызнулась жена.

Пограничник, не обращая внимания на шутки, бегло пролистал паспорта, остановившись взглядом только на странице прописки, и молча возвратил документы хозяевам.

– Ваш, пожалуйста, – обратился он к чеченцу, внимательно вглядываясь в его лицо.

Чеченец с заискивающей улыбочкой подал ему паспорт.

– Гражданином какой республики являетесь? – спросил пограничник, внимательно сравнивая фотографию на паспорте с сильно помятым лицом чеченца.

– Гражданином независимой Республики Ичкерия, – произнес с достоинством Аслан.

– Нет такой независимой республики, – холодно ответил пограничник, продолжая внимательно листать паспорт.