Олег Андреев - Вокзал

Сибиряк крякнул.

Они пересекали зал ожидания, когда их догнала Алика. Виолетта внутренне напряглась. И напрасно. Алика протянула Алексею часы.

– Вот, возьмите, вы раздаривали всем, а. я подруге сказала, что нехорошо брать, если человек выпил. Ведь вы не от души. От вина.

– Почему не от души? Если я чего даю, то всегда от души, – обиделся Фаломеев и по-детски спрятал руки за спину.

– Берите, Алика, на память. Они мужские, но это даже модно сейчас. Берите, если бы не вы с шампанским, мне этого медведя ни в жизни не завалить. А у вас все будет тип-топ. Это счастливые часы. Поверьте. От души.

Они ушли, оставив Алику с часами. Алика сняла свои, поискала глазами урну и, не найдя, подала уборщице:

– На, Матвеевна, дарю…

– Господь с тобой, ты чего?

– Бери, бери, мне другие подарили, счастливые.

– У молодых все счастливые, – сказала Матвеевна, но часы внучке взяла – почему не взять. От души.

Фаломеев и Валентина вышли на перрон.

– Скажи, о чем ты мечтал, ну скажем, еще лет пять назад? Какую бы женщину хотел? Я такая? – спросила она.

– Нет.

– Да ну, я думала, я – женщина твоей мечты. Романтично. О какой же ты мечтал? – не отставала Валентина.

– О проститутке.

Если бы в тот момент они ехали на автомобиле и она была за рулем, непременно побились – так резко она остановилась.

– То есть?..

– Я думал, вот приеду когда-нибудь в Москву, подберу несчастную и женюсь.

Она мне детей нарожает, хозяйством займется и все такое…

Валентина согнулась пополам. Ее начал трясти смех. Нет, не смех – хохот, переходящий в истерику. Сибиряк перепугался.

– Ой, не могу…

На них оглядывались.

– Ой, не могу… Начитался… в библиотеке… Буран был… Запчасти не привезли…

Наконец она успокоилась, но временами нет-нет да проскакивала смешинка.

– Глупый. Это только в кино проститутки в заботливых матерей превращаются.

Не знаю, может, и мечтают, но уже никогда ими не станут. Ремесло свое берет.

Сказывается. Затягивает и не отпускает. Может, и были в истории экземпляры.

Один-два. Их описали и в качестве флага да еще слезу выжать используют. Почему бы клиенту не поплакаться, авось накинет.

Фаломеев недоверчиво покосился на Валентину.

– Какой же ты у меня…

– Какой?

– Добрый. Вот какой.

Виолетта краем глаза увидела лейтенанта милиции, который вел под руку Оксану. Сначала она подумала, что кассиршу тоже взяли. Но, присмотревшись, поняла, что ошибается. Ну и правильно, нечего со стариком тереться.

Сама счастливая, она и в других видела счастье.

Она ждала, что Ларин придет, она только не думала, что он будет так зол.

На словах Нины Андреевны: «Электричка из Кустова прибывает к десятой платформе. Раньше там были красивые леса, а теперь…» – Ларин влетел, выхватил из рук Собиновой микрофон и закричал:

– Все! Хватит! Доболтались!

Собинова мягко, но настойчиво вернула себе микрофон и договорила:

– … а теперь соорудили какой-то завод, испортили природу. Но люди там хорошие.

После этого щелкнула тумблером и сказала спокойно:

– Слушаю вас, Виктор Андреевич.

Как ни странно, Ларин и сам немного успокоился. Он сел на свободное кресло, вперил взгляд в мальчикового вида женщину и спросил:

– Вы замужем?

– Нет.

– Понятно. Я так и думал.

– Вы могли справиться в отделе кадров.

– Нечуток, каюсь. Но сейчас не обо мне речь.

– Обо мне.

– Именно. Вы знаете, Нина Андреевна, сколько вы сегодня наговорили людям глупостей?

– Нет. Сколько?

– Много.

– Каких конкретно? Если не трудно, перечислите хотя бы три.

– Зачем вот сейчас вы говорили про Кустово? Про природу, про хороших людей?

– Это что, глупости, по-вашему?

– Да! Это глупости. Это отвлекает людей…

– От чего?

– Они пришли на вокзал, чтобы точно и в срок отправиться в пункт назначения. Они пришли, чтобы просто уехать.

Собинова шмыгнула носом.

– Разве это возможно?

– Что?

– Просто уехать. У вас получалось хоть раз в жизни просто уехать?

Отправиться в пункт назначения?

– Хватит философии. И так вы уже ею всех достали. Всему свое место и время.

– Что вы такое говорите, Виктор Андреевич?! – присвистнула по-мальчишески Собинова. – Впервые слышу, чтобы человеку отводили специальное время и место, чтобы мыслить.

– Так, ладно, хватит, с завтрашнего дня вы не работаете на вокзале.

Собинова и этого ждала. Но не сегодня, нет, не сегодня.

– Вы назвали только одну глупость, хотя и сами не верите, что это действительно глупость. А я просила три.