Лев Пучков - Ксенофоб

О! Опять новости. Это для нас какой-то совсем непривычный формат общения с иноземцами – до недавнего времени мы себе такого не позволяли.

– Как сказаль, э?

– «Ку-ка-ре-кать», чурки вы нерусские! В натуре, что ли, в уши долбитесь?

– Зачэм так сказаль, э?

– Затем, что работать мешаете – из-за вас не слышно ни х...!

– Слюшай, тут калеса машина праткнуль, не видишь, да?

– Да не е... меня ваша «колеса-машина»! Не х... ставить где попало! Вам что, б..., гараж здесь?!

– Слюшай...

– «Слюшай», э! Здесь вам, б..., не мастерская, тут люди живут!! Забирайте вашу ср...ю тачку и уе... отсюда на х...!!!

Последнюю тираду южные товарищи стоически проигнорировали и разом взяли на два тона ниже. Теперь я слышал только скрип, стук металла и невнятное бормотанье.

Нет-нет, это отнюдь не пацифистский жест доброй воли.

Это Федя. Человек-легенда. Великий и ужасный.

Если бы подобным образом выступил кто-то другой – ваш покорный слуга, например, моментом закатали бы в консерву и уже завтра с утра продали бы на рынке. Тушенка от Димона – только натуральный и качественный продукт, Азерглавпромвротпляттснаб.

Федю, однако, такая реакция не устроила. Если заметили, в последнем фрагменте обращения к иноземному люду прозвучало некое недвусмысленное предложение, настоятельно требующее столь же прямолинейного ответа.

– Э, урюки волосатые! Вы че, забили на меня?! Я вам че сказал делать?!

Гробовое молчание было ему ответом.

– Урюки, б...! По команде «урюки» – все урюки в радиусе видимости принимают строевую стойку и поворачиваются е...щем в сторону командира!!!

– Слюшай... Зачэм кричиш, э? – не выдержал наконец один из азербайджанцев. – Если твой женщин бида случился, мы не виноват! Теперь что, весь нерусский будиш ненавидеть, да?!

Ой... Зря он это сказал. Наверное, в их торговых техникумах психология как предмет отсутствовала – или препод страшно пил.

Федя прыгнул молча и внезапно.

Вот только что сидел, вдруг – раз!

И нету его.

Я даже не заметил, как и чем он оттолкнулся, хотя смотрел внимательно.

У меня аж под ежечкой локнуло. Нет, я в курсе, что для десантника второй этаж – не высота, но у нас, напомню, этажи ненормативные, минимум полтора к одному, если сравнивать со стандартом.

Пока я выползал из-за стола и перемещался к окну, двор наполнился звуками, красноречиво свидетельствующими о том, что наш прыгун приземлился вполне благополучно и даже не утратил функциональности.

«Бац! Бац!»

Или нет – пожалуй, вот так:

«Бум! Бум!»

Впрочем, выбирайте сами – какой звук вам кажется более уместным при описании процедуры, в ходе которой человечью голову совмещают с капотом (багажником).

Южный гость, первым вкусивший Фединой ярости, отделался сравнительно легко: трижды сыграл головой об капот и респектабельно обмяк у поддомкраченного переднего колеса.

Второй оказался более проворным и предприимчивым – не сочтя гаечный ключ пригодным для обороны орудием, он нырнул в багажник и пытался оттуда что-то достать.

Федя в секунду отнял у него устрашающего вида топор, буркнул:

– Нет, дрова нам не нужны...

... И несколько раз привел голову неудавшегося дровосека в сопряжение с крышкой багажника.

Я наблюдал за всем этим безобразием и прислушивался к своим ощущениям.

Можете считать меня моральным уродом и сволочью, но...

Ничего!

Ни сочувствия.

Ни раскаяния.

Ни сожаления по поводу произошедшего.

Никакого намека на те чувства, что наверняка посетили бы мой законопослушный организм, случись это недоразумение, допустим, всего лишь месяц назад.

Более того, откуда-то, вроде бы сама по себе, возникла вполне подленькая мыслишка: а в самом деле, чего они тут машину ставят? У них возле овощных ларьков (филиал рынка на нашем берегу) есть своя парковка, отсюда пешком – пять минут...

Завершив экзекуцию, Федя довел до ее непосредственных участников резюме:

– Повторяю для дебилов: забирайте свою ср...ю тачку и у... отсюда куда хотите. Чтоб я ее здесь больше не видел. Все, концерт окончен!

Последнее, очевидно, относилось к многочисленным старушечьим платочкам и чепцам, торчавшим из окрестных окон.

Выступив таким образом, Федя сунул трофейный топор подмышку и с чувством исполненного долга вошел в подъезд.

Я привычно метнулся за зеленкой – но Федины не успевшие зажить кулаки не кровоточили.

Занимательно... Это была вовсе не вспышка гнева, а вполне продуманная акция. Федя бил людей головой об машину, кулаки экономил, даже топор отобрал аккуратно – не стал рефлектировать по этому поводу. А ведь этим топором можно убить с одного удара!