Лев Пучков - Ксенофоб

В новых местах сегменты «Чуркизона» растут и пухнут до конечных объемов «материнского» образования, вовлекая в себя сопредельные территории и местную чиновничью автократию, и в свою очередь опять делятся на несколько частей. Только этот процесс идет уже в разы быстрее – поскольку база наработана, отношения сформированы и создавать с нуля ничего не нужно.

Таким образом, по мнению «Народного Ополчения», лет через двадцать вся Москва и ближнее Подмосковье будут входить в состав вот этого вновь образованного иноземного анклава, и к каким последствиям это может привести, остается только догадываться.

Как склонный к делению «Чуркизон» связан с нашей ситуацией? Самым прямым образом. По утверждению «Народного Ополчения», один из сегментов будет перемещен в Люблино, а другой – в совхоз им. Первого Халифата, где сейчас вовсю идет стройка огромного рынка. О других сегментах умолчу, они нашей темы никак не касаются.

Вот такая схема.

В качестве дополнения к ней можно привести интересную деталь: иноземцы не размениваются на хитрые движения в плане аренды площадей под будущие сегменты.

Они эти площади просто покупают.

На территории нынешнего совхоза им. Первого Халифата до недавнего времени были две русские деревни. Землю и дома выкупили, жителей переселили – все законно, в соответствии с правовыми нормами.

Сейчас здесь повсюду, насколько хватает глаз – частная собственность. То есть, фигурально выражаясь, рынок строится на территории чьего-то огромного двора, где хозяин может делать все, что ему заблагорассудится.

Вот так сказал «Народное Ополчение». И примерно то же самое я передал Филину – правда, осторожно подбирая слова. Не люблю, знаете ли, когда меня за чужие огрехи обзывают треплом: я мастер художественного вранья, если уж делаю это, то делаю тонко и артистично.

– Интересное местечко, – оценил информацию Филин. – Надо будет на досуге как-нибудь познакомиться поближе с его хозяевами.

– Сказки – это хорошо, – нетерпеливо высказался Федя. – Но, может быть, уже начнем помаленьку?

– Через пять минут, – пообещал Филин. – Сейчас уточним все детали, да пойдем.

Филин взял у меня телефон Рустама, нашел в списке Лечи и, сверяясь с дисплеем, позвонил со своей «серой» трубы.

Да, совсем из головы вылетело: мне же ставили задачу разобраться с информацией на телефоне Рустама. Сказано было что-то типа «пока мы тут занимаемся – ты между делом посмотри». Вы в курсе, в каком состоянии я был «между делом», так что, сами понимаете – не успел.

Филин общался с абонентом на каком-то непонятном языке. Разговор был короткий, я разобрал всего два слова – Лечи (причем не с «и» в окончании, а – «Леча») и в самом конце – русское «давай».

А вот это, по-моему, опасный и непродуманный шаг. Рустам сообщил, что Лечи сегодня дома и никуда не собирается, так что можно было бы и не проверять.

– Дома, – Филин вернул мне телефон Рустама. – Можно работать.

– Мне кажется, не стоило этого делать...

– Он сонный, не понял ничего, – успокоил Филин. – А проверить надо обязательно.

– Ты говорил по-чеченски?

– Угу.

– Откуда знаешь язык?

– Было лишнее время – выучил. А сейчас слушаем: довожу решение.

Филин, как обычно, с минуту помолчал, собираясь с мыслями, затем залпом вывалил всю диспозицию:

– Я общаюсь с хозяевами. Если не тот дом, нас поправят. Если тот, в нормальном варианте должен открыть сам Лечи. Опознаем, берем, тихо тащим в машину и быстро беседуем. Если откроет не Лечи, придется заходить в дом. В доме наверняка есть оружие, как минимум – охотничье ружье. Потому – смотреть в оба. Федя первый, я второй, Дима в замыкании. Глушим Рамзана. Если есть необходимость, глушим деда – я подкорректирую. Быстро беседуем с Лечи. Все. Вопросы?

– Почему в нормальном варианте должен открыть Лечи? – поинтересовался я.

– Если к нохчам кто-то приходит ночью, открывает всегда мужчина. Лечи – младший мужчина в доме.

– То есть вечный дежурный, – подсказал Федя.

– Так... А второй вариант?

– Второй – на тот случай, если наши нохчи скурвились в городе и забили на обычаи. В общем откроет либо Лечи, либо жена Рамзана – пятьдесят на пятьдесят.

– «Общаться с хозяевами» – это через дверь?

– Да.

– В принципе, я и сам могу...

– По-чеченски?

– А какая разница?

– Разница есть, – проявил осведомленность Федя. – К чеченам в четыре утра по-русски – как минимум не пустят, а могут без базара прямо через дверь стрельнуть.