Майкл Грубер - Долина костей

Теперь Лорна испытывает раздражение. Долгое время она гнала от себя большую часть своих истинных чувств в отношении Эммилу Дидерофф, но теперь, когда эта женщина уже не является ее пациенткой, они с новой силой рвутся наружу.

Сколько можно сносить эту непостижимую самонадеянность, бесстыдные манипуляции, пренебрежение человеческими жизнями? Каждая струна сердца Лорны трепетала от негодования.

— А как насчет нефти, Эммилу?

— Нет никакой нефти. Вы ведь прочли тетрадь?

— Да, прочитала и поняла, что за всем этим крылось. Излагая большую часть событий, рассказывая обо всех этих ужасах, происходивших с вами и с другими людьми, ты говорила правду и была совершенно откровенна, но делалось это лишь для того, чтобы создать впечатление бесхитростной честности и прикрыть одну большую ложь. Они нашли нефть, много нефти, иначе Ричардсон не стал бы говорить об этом по радио, суданцы не повели бы на вас масштабное наступление, ну а главное, Ричардсон не стал бы пытаться тайно вывезти диск, который вы обнаружили при обыске. Что же, он прилепил к заднице пустую болванку? Тут вы допустили маленький промах, потому что об этой детали нам знать не следовало. Должно быть, Сонненборг тоже это заметил.

— Не было никакой нефти. На тот диск были скопированы финансовые отчеты. Он был консультантом и был заинтересован в том, чтобы ему платили.

— Ну как же, так я и поверила!

— Лорна, да неужели, будь там и вправду нефтяное месторождение, я бы в этом не призналась? Он ведь пытал меня день за днем.

— Вы религиозная фанатичка, Эммилу, а на таких пытки не действуют. Собственно говоря, религиозный фанатизм — это своего рода паранойя, при которой перенесенные испытания могут служить самооправданием. Вы позволили бы ему застрелить меня.

— Ничего подобного, я ведь объяснила детективу Пазу. Он застрелил бы только меня, да и в любом случае, явился ангел…

— О, пожалуйста! А что, если бы Сонненборг сумел убрать нас с улицы и засадил в какой-нибудь тайный подвал? Думаю, он мог бы запытать нас всех до смерти, но так и не добился бы ни слова правды.

Эммилу отводит взгляд.

— Господь часто допускает мучительную смерть.

— Ты не Бог! — срывается на крик Лорна и с удовлетворением видит, как Эммилу слегка подскакивает.

— Нет, конечно, я не Бог, но я верю, что служила его орудием, и нам удалось на некоторое время обеспечить безопасность одного маленького народа. Он уже не так сильно отравлен ядом злобного женоненавистничества, перестал выступать в роли гордых, но глупых жертв, и, главное, ему привили представление о том, что с ним пребывает благоволение Господа, и Он заронил в них семя избранничества, подобное тому, что было заронено некогда в Израиль. Когда богатый мир рухнет…

— Ну спасибо! Конечно, мне следовало ожидать, что рано или поздно прозвучит нечто апокалиптическое. А как насчет даты, она уже известна?

Эммилу выглядит слегка растерянной.

— Но я ведь не говорю о дне Страшного суда, ничего подобного. Просто, неразумно предполагать, что десять процентов населения Земли будут контролировать девяносто восемь процентов мировых богатств вечно. Речь идет о долговременной перспективе. Тысячу лет тому назад Париж и Лондон выглядели как грязные захолустные дыры, а Багдад был интеллектуальной столицей мира. В Тимбукту книг и грамотных людей было больше, чем в Англии. Нью-Йорк был индейской деревней. Так почему не предположить, что через тысячу лет мир будет управляться из Вибока или какого-нибудь другого места, о котором мы ничего не слышали. Это не большее безумие, чем в тысячном году сказать какому-нибудь шейху в Басре, что его потомками станут помыкать какие-то англичане. И оглянитесь вокруг себя, Лорна, посмотрите на то, что происходит в вашей стране, на апатию, пагубные привычки, насилие, наемную армию, коррумпированную политическую систему, на то, как богатые и бедные становятся практически разными биологическими видами, на непопулярность религии…

— Я думала, наша страна самая религиозная в мире.

— Я имею в виду настоящую религию, а не ханжество этих богатых фарисеев с их внешним, напускным благочестием. Все они суть «гробы повапленные», лицемеры и язычники, поклоняющиеся, как идолам, стиральным машинам. Господь давно отринул их прочь! Как можно этого не видеть? «И владыки земные, которые творят блуд, живут с нею в прельщении, будут скорбеть по ней и оплакивать ее, когда узрят дым от ее огнища, на коем сгорит она, отпрянув от страха пред ее муками, и возглашая: „Увы, увы, сей великий град Вавилон, град могучий! Увы тебе, ибо разрушение твое свершилось в единый час!“» — При этой декламации голос Эммилу меняется, становится громким и каким-то отрешенным, а сама она чем-то напоминает Ойя на церемонии бембе.