Вэл Макдермид: Чужое терзанье

Но иногда облегчение не наступает. Иногда кошмар длится и длится. Меррик знал, что боль будет терзать супругов Голдинг, Аластера и Шелли, пока его группа не разыщет их сына. Живого или мертвого. Знал еще и потому, что стал свидетелем этой муки в жизни Джерри и Пам Лефевр — их сын Гай числился пропавшим вот уже больше пятнадцати месяцев. Полицейские обшарили канал, обошли все парки и пустыри в радиусе двух миль, но никаких следов Гая не обнаружили.

Меррик принимал участие в том расследовании, и вот теперь ему поручили дело Тима Голдинга. Профессиональный опыт позволил обнаружить очевидные совпадения между двумя случаями, да и интуиция подсказывала: тот, кто похитил Гая Лефевра, завладел теперь второй жертвой.

Инспектор оперся локтями о крышу своего автомобиля и осмотрел в бинокль длинную дугу железнодорожного откоса. Все свободные сотрудники были там, прочесывали невысокую траву в поисках каких-либо следов восьмилетнего мальчика, пропавшего накануне вечером. Тим с двумя своими друзьями играл в какую-то замысловатую игру, где фигурировал супергерой, которого, как смутно припомнил Меррик, совсем недавно обожали и его собственные сыновья. Друзей Тима позвали матери, а Тим решил пройти по насыпи и посмотреть на грузовые составы, возившие строительный камень из карьера, расположенного на окраине города.

Две женщины — одна направлялась к автобусной остановке, другая поиграть в бинго — припомнили, что вроде видели его канареечно-желтую футболку с надписью «Брэдфилд Виктория»: она мелькала между деревьями, которые растут на верху крутого откоса, спускающегося вниз к путям. Было это приблизительно без двадцати восемь. Больше мальчишку никто не видел.

Его лицо уже отпечаталось в памяти Меррика. Школьное фото, похожее на миллион других, но инспектор узнал бы в какой угодно толпе песочные волосы Тима, открытую улыбку и голубые глаза, прищурившиеся за очками, — как у Гарри Поттера. Так же, как узнал бы и Гая Лефевра. Волнистые каштановые волосы, карие глаза, россыпь веснушек на носу и щеках. Высокий для своих семи лет. В последний раз его видели, когда он шагал к опушке Даунтаун-парка, примерно в трех милях от того места, где сейчас находился Меррик. Тогда был сырой весенний вечер, около семи часов. Гай попросил у матери разрешения погулять еще полчаса. Он отыскивал птичьи гнезда и с увлечением отмечал их на схематическом плане этой скудной рощицы. Скомканный план нашли через два дня в дальнем конце рощи, в двадцати ярдах от заброшенного канала, который когда-то соединял железнодорожную станцию с давно закрытой шерстяной мануфактурой. С тех пор о Гае Лефевре не было ни слуху ни духу.

И вот теперь еще один мальчик словно растворился в воздухе. Меррик вздохнул и опустил бинокль. Все они лелеяли слабую надежду, что, возможно, Тима сбила машина, он где-то лежит, тяжело раненный, и не может даже позвать на помощь. Однако эта надежда почти умерла, ей на смену спешило разочарование. Пора перестать рассчитывать на то, что причиной исчезновения стал обыкновенный несчастный случай. Понимая, насколько мала вероятность, что они отыщут хоть малейшие следы, Меррик пока все же не мог остановить поиски.

Он достал мобильный и позвонил сержанту Кевину Мэтьюзу.

— Кев? Это Дон. Приступай к проверке извращенцев.

— Значит, никаких следов?

— Никаких. Я даже заставил одну из групп пройти полмили по рельсам через туннель. Без шуток. Так что пора тряхнуть клетки с нашими порочными птичками.

— В каком радиусе?

Меррик снова вздохнул. Сфера компетенции полиции Брэдфилда распространялась на территорию в сорок четыре квадратных мили, где жило около девятисот тысяч человек. Согласно последним официальным оценкам, это означало, что в данном регионе насчитывалось приблизительно три тысячи активных педофилов. Менее десяти процентов от этой цифры числилось в списке лиц, совершивших преступления на сексуальной почве. Пожалуй, это меньше, чем вершина айсберга, однако никакой иной информацией полицейские не располагали.

— Давай начнем с радиуса в две мили, — ответил он. — Эти мерзавцы ведь действуют в зоне комфорта, верно? — Говоря это, Меррик болезненно поморщился: он прекрасно понимал, что в наше время, когда люди ездят на работу издалека, когда почти не осталось магазинов, куда можно дойти пешком, зона комфорта для многих жителей значительно расширилась, став намного больше, чем, скажем, для поколения их родителей. — Нужно ведь с чего-то начать, — добавил он глуховатым от отчаяния голосом.