Андрей Троицкий - Раскрутка

– Только не к мужу. – Гвоздев помрачнел, как грозовая туча. – Для всяких проходимцев вроде вас она добрая.

– Послушайте, я же вас не оскорблял. Я пришел помочь. Подумал, что вас заинтересует моя информация. Как-никак имущество, нажитое вместе, нужно делить по справедливости. Так сказано в законе. Формулировка не та, но смысл… Смысл точный. Понимаете, о чем я?

– Понимаю, – помрачнел Гвоздев. – Моя жена давала деньги своим мужикам. Всем без разбора. Кобелям вроде вас. А когда я попросил в трудную минуту – так нету ни шиша. И пошел к черту.

– Одно слово – женщины, – улыбнулся Перцев. – А теперь к делу. Насколько мне известно, у вас скоро суд с Ольгой Петровной. Вы хотели бы оставить у себя сына Максима. Но закон всегда на стороне баб. Да, такова жизнь. Будь она неладна. Возможно, эти фотографии вам помогут разрешить это затруднение.

– Что еще за фотографии? – насторожился Гвоздев. Перцев оказался чересчур информированным человеком в чужих делах. Он деньги, видите ли, брал в долг у его жены. Мерзавец, подлая шкура. – Я не заказывал никаких фотографий.

– Снимки сделаны в позапрошлом и прошлом году при помощи миниатюрной камеры, – продолжил Перцев, – в основном в гостиничных номерах или на частных квартирах. Второй персонаж на карточках – это я. Но лица нигде нет. Видны только ноги, живот спина и… И другие части тела. Я делал фотки для себя, на память. И в мыслях не было кому-то их показывать или отдавать. И ваша жена, разумеется, не знает о существовании карточек. И тут я подумал: почему бы не помочь хорошему человеку?

– Кому это? – тупо переспросил Гвоздев.

– Ну, вам. Вы же хороший человек.

Проглотив комплимент, Гвоздев раскрыл пакет, взял стопку фотографий и стал разглядывать их одну за другой. Руки Анатолия Васильевича мелко заиграли, щеки и шея пошли красными пятнами, будто по ним нахлестали крапивой, глаз задергался. Действительно, все ужасное, оскорбительное непотребство происходило в номерах дешевых гостиниц и каких-то комнатах, обставленных дешевой мебелью. Свет неважный, слабый, как правило, от ночников или торшеров. Но все постыдные детали происходящего разглядеть можно. Ольга Петровна в лучшем случае одета в полупрозрачную рубашку, короткую срамную майку на тонких бретельках, тоже полупрозрачную, или чулочки. На других снимках на ней не было абсолютно ничего. В чем мать родила.

Ее кавалер Перцев под стать своей партнерше. Чем они занимались, лучше бы не видеть. Гвоздев почувствовал, как сердце застучало часто, а в кабинете сделалось душно и жарко. Неожиданно он подумал, что все еще любит Ольгу Петровну. Но тут же поправил себя: слова про любовь и верность – это бред и жалкий треп. Какая тут, к черту, любовь. Сука, какая же она сука! Последняя подстилка. Он громко выругался и сунул карточки обратно в пакет, смотреть дальше эту дикую порнографию с участием собственной жены просто не осталось душевных сил. Пару минут он сидел молча, прислушиваясь, как молотится в груди сердце. Когда прикуривал очередную сигарету, руки продолжали дрожать.

– Спасибо за любезность… – Гвоздев посыпал пеплом штаны. – Но лучше бы вы ее не делали. Вы наглый субъект. Прийти к мужу и вывалить ему на стол килограмм порнографических снимков, где жена занимается…

Гвоздев матерно выругался и замолчал.

– Я поступил честно, – ответил Перцев. – А снимки помогут вам в суде выиграть дело. Судьи ведь тоже люди. Они примут во внимание, что Дунаева развратная похотливая сучка, не способная дать ребенку ничего. Будучи вашей женой, путалась с кем ни попади. Короче, суду это не понравится. А вы, напротив, человек высокой нравственности. Серьезный бизнесмен, способный сделать из ребенка человека и гражданина. С большой, разумеется, буквы.

– Но когда? – Гвоздев вскинул к потолку свои ручищи. – Когда и как завертелась вся эта блядская музыка? И как она…

Он снова выдал длинное матерное ругательство, помянув и бога и душу и мать. В голове Гвоздева пронесся ураган бессвязных мыслей и образов. Он вспомнил о пистолете в верхнем ящике. Подумал, что может запросто пристрелить этого негодяя прямо здесь. Прямо сейчас. Секретарь подтвердит, что в кабинет вошел незнакомец, сказал: по личному делу. Она слышала голоса за стеной, но слов разобрать не смогла. А потом услышала выстрелы. Гвоздев покажет на следствии, что мужчина обманным путем проник в кабинет.

Когда они остались одни, наставил ствол на хозяина и потребовал деньги. Завязалась короткая схватка. Гвоздев схватился за ствол револьвера, направленного на него бандитом. Он плохо помнит детали, потому что был слишком взволнован и напуган, но в пылу борьбы прозвучал выстрел. И мужчина упал на пол с простреленной грудью. Или шеей. Все гладко, от уголовного преследования Гвоздева отмажет любой адвокат-приготовишка. А фотографии он успеет спрятать в надежном месте еще до приезда милиции. И еще Анатолий Васильевич подумал, что этот Перцев смазливый мужик. Прямой нос, правильные черты лица, чувственные пухлые губы и холодный взгляд серых глаз. Перед таким хмырем ни одна телка не устоит.