Эндрю Уилсон - Лживый язык

— Так… давайте остынем оба, хорошо? — произнес я. — Для начала позвольте мне найти тряпку. А то пятно на ковре так и останется. А потом мы все спокойно обсудим.

Прижимая тряпку к влажному пятну на ковре, я видел, что Шоу подозрительно смотрит на меня, следит за каждым моим движением. Чувствовалось, что он раздражен, нервничает.

— Итак, начнем сначала, — с расстановкой проговорил я. — У вас есть дневник?

Шоу кивнул.

— Но он не здесь. Так?

— Совершенно верно.

— Вы в состоянии сходить туда, где он хранится, и принести его сюда?

— Да, пожалуй.

— Сколько времени это займет?

Шоу колебался, не желая открывать больше.

— Послушайте… вам нужны деньги или нет? — вспылил я.

— Хорошо, хорошо… я схожу за ним, а вы ждите здесь. Только обещайте, что отдадите мне деньги, когда я принесу вам дневник.

— Обещаю.

— Налейте себе еще чаю. Я вернусь через десять, самое большее через пятнадцать минут.

Шоу накинул на плечи легкую куртку и исчез за дверью, оставив меня одного. Когда его удаляющиеся шаги стихли, я обвел взглядом комнату. На маленьком допотопном телевизоре стояли несколько пожелтевших цветных фотографий в дешевых рамках. На одной был запечатлен Шоу — в свои счастливые годы, когда он был моложе, — вместе с белокурой, пухлощекой женщиной, очевидно, матерью Криса. Загорелые, отдохнувшие после недавнего отпуска, они стояли в обнимку и улыбались в объектив. Подобные фотографии этой же пары я увидел на полке в расположенной рядом нише, но снимков с изображением Криса не было.

По лестнице в глубине кухни я поднялся на второй этаж, толкнул деревянную дверь и шагнул в затемненную комнату — это была спальня. Просачивающиеся сюда запахи пищи смешивались с резкими запахами пота и табачного дыма. В полумраке зашторенной комнаты я все же различил на постельном белье желтые никотиновые пятна, а на наволочке еще и грязный сальный округлый отпечаток головы. У кровати на тумбочке я увидел красную пластмассовую зажигалку, переполненную окурками стеклянную пепельницу и спрей для астматиков. Я сразу же представил, как Шоу сначала вдыхает дым, а потом — аэрозоль: инстинкт смерти борется в нем с желанием жить. Пожалуй, этот бой ему уже не долго вести.

Я покинул спальню и заглянул в ванную. Меня чуть не стошнило, едва мой взгляд упал на грязную ванну и испачканный экскрементами унитаз. Я закрыл дверь ванной и прошел в комнату в глубине дома, заставленную пакетами и коробками. Потоптался на свободном пятачке, глядя вокруг себя. Один из черных пакетов был разорван, и в прорехе я увидел узел женской одежды: переплетенные друг с другом рукава блузок, штанины брюк и чулки были похожи на расчлененные части тела.

Я протиснулся мимо пакетов к дальней стене, где стоял старый картотечный шкаф. Его поверхность была испещрена пятнышками ржавчины. Я рванул на себя верхний ящик, со скрипом и визгом он выдвинулся. Я пробежал пальцами по зеленым картонным папкам и вынул одну из них. В ней лежала пластиковая папка с какими-то документами. Я вынул кремовый квадратный лист с красной печатью, свидетельство о рождении Морин Фрейк, в котором было записано, что она появилась на свет 8 августа 1927 года, и ее свидетельство о браке, сообщавшее, что она вышла замуж за Джона Дэвидсона 16 января 1946 года. Я перерыл весь верхний ящик, но свидетельство о рождении ее сына так и не попалось мне на глаза. В сущности, пока я вообще не увидел ничего такого, что указывало бы на то, что у нее был сын.

Я наклонился, намереваясь осмотреть нижние ящики, немного отставил правую ногу, пытаясь занять более устойчивое положение, и почувствовал, как по икре что-то больно царапнуло. Я резко обернулся и увидел отвертку, торчащую из куска брезента. Я оттянул вверх тонкую ткань штанины и потер травмированное место, выворачивая шею, чтобы увидеть красную царапину — красный глаз посередине икры. Я взял отвертку, осмотрел ее, потрогал окровавленный кончик. Интересно, какие повреждения можно нанести таким вот орудием? Но потом, стянув брезент, я увидел в ящике целый ряд возможностей: моток капроновой веревки, стамеску, киянку, молоток, ножовку. Подняв молоток, я услышал шаги на тропинке, ведущей к дому. Шоу вернулся.

Я спрятал молоток под куртку и быстро покинул комнату. Зная, что Шоу войдет в дом раньше, чем я успею сойти в кухню-гостиную, я забежал в ванную и, стараясь не смотреть на грязь, спустил воду в унитазе. Потом неспешно пошел вниз по лестнице, подгадав так, чтобы молнию застегнуть прямо на глазах у Шоу. Когда он, войдя в дом, закрыл за собой дверь, с верхнего этажа все еще доносился шум бурлящей воды.