— Что ж, если вы настаиваете.
— Да, настаиваю.
Я принес снотворное и воды. Крейс положил таблетки в рот, повернулся ко мне и, глядя на меня с любовью, поблагодарил.
— Теперь я буду спать, как убитый. — Он откинулся на подушку.
Я оставил его и вернулся в свою комнату. Где-то вдалеке гремел гром.
* * *
Я вернулся в свою комнату, но заснуть не мог. Все еще ощущал обжигающее прикосновение пальцев Крейса на своей шее и на ногах, чувствовал, как они ползут по моим бедрам. Страх того, что могло произойти, выбил меня из колеи. В голове моей теснились тысячи изощренных сценариев, один ужаснее другого. Я понял, что дальше так продолжаться не может, и решил, что завтра же сообщу Крейсу все, что мне известно. Выдвину ультиматум, предложу сделать выбор: сотрудничество либо разоблачение. Конечно, нужно быть готовым к неприятным сюрпризам, но это лучше, чем неизвестность. По крайней мере, так у меня появится хоть какая-то определенность. Я сам буду диктовать условия.
За окном сверкала молния, раскалывая ночное небо. С каждым ударом грома во мне нарастало возбуждение, словно гроза каким-то образом была связана с моей центральной нервной системой. Перед тем как попытаться заснуть, я убрал свой блокнот в тайник под полом у моего стола, но потом у меня возникло неодолимое желание просмотреть записи. Все так же в майке и трусах, я встал с постели и прошел в другой конец комнаты. Из ящика стола достал стамеску, спрятанную под стопкой старых газет, и с ее помощью поднял половицу. Под ней лежал мой литературный клад — материалы, которые, как я надеялся, принесут мне славу, а может, даже и состояние. Я стер слой пыли с пакета, развернул его и стал листать блокнот, сам поражаясь тому, как много я написал о Крейсе на основе ежедневного общения с ним. Я проделал огромную работу. Но, вновь перечитав предсмертную записку Криса, я вспомнил, что мне не хватает еще одного документа — рукописи романа «Учитель музыки». Если бы мне удалось найти ее, у меня в руках оказался бы самый главный козырь. Будь у меня эта неопубликованная рукопись, я без труда загнал бы Крейса в угол.
Я вспомнил его слова, сказанные мне перед тем, как я покинул его спальню, — что он будет спать как убитый. Грех не воспользоваться такой возможностью. Я быстро запихал все материалы и блокнот в пакеты и сунул сверток под пол. Положил стамеску в ящик стола, под газеты, и взял ручку с фонариком. На улице гремел гром, сотрясая палаццо до самого фундамента; в окно хлестал дождь. Если Крейс сумел заснуть в такую свирепую непогоду, значит, он и впрямь спит как убитый.
Я открыл дверь, по темному коридору прошел в портего. У входа в тот коридор, что вел в покои Крейса, я остановился, потом еще раз — у его спальни, прислушался. Из-за двери не доносилось ни звука. Я открыл дверь в его спальню и ступил на терраццио. Прежде чем начать поиски, нужно было убедиться, что Крейс крепко спит, поэтому я прошел в альков, где стояла его кровать, и кашлянул — сначала тихо, потом громче. Из-за бархатных занавесей слышалось дыхание, иногда нарушаемое гортанным всхрапом. Я заглянул за полог. Крейс лежал, подтянув колени к груди. Его рот был открыт, в уголках губ пузырилась слюна. Хоть веки его и были опущены, глаза под ними продолжали быстро двигаться в разные стороны — а это вернейший признак, что он пребывает в глубоком сне. Я задвинул полог. Пусть спит спокойно.
Я прошел через спальню к кабинету, открыл дверь. Ручкой-фонариком посветил в темноту. Его лучик выхватил из мрака чернильницу с черепашьей головой, потом другие предметы — редкие вещицы на выставочном стенде Крейса: керамическую бутыль в форме створчатой раковины, изящные вазы, миниатюры в бархатном обрамлении, мраморную плиту с изображением Муция Сцеволы, треугольную курильницу с крылатыми фигурками, медные подсвечники и чашу с изображением Ганимеда, которого похищает орел — олицетворение Зевса. Стены, обитые богатой красной тканью, казалось, были залиты кровью.
Сначала я проверил шкафчик с редкостями — водил пальцами по пустым пространствам между предметами, у задней стенки стеллажа, ища конверт или пакет. Ничего. Я оглядел высившиеся тут и там стопки книг. Некоторые из них, несмотря на все мои усилия, по-прежнему напоминали шаткие башни. У одной из стопок, сложенной из фолиантов огромных размеров, которые Крейс поместил в дальнем углу кабинета, я опустился на колени. Беря по одной книге из стопки, я быстро пролистывал каждую, проверяя, не заложено ли что-нибудь между страницами. Увы, ничего. Я стал рыться в его письменном столе, хотя уже однажды, в первые дни моего пребывания в палаццо, проверил каждый ящик и рукописи не нашел. Ведь могло быть и так, что раньше Крейс хранил этот машинописный текст где-то в другой части дома, а несколько недель назад перепрятал его в свой стол. За время своих изысканий я твердо усвоил одно: все нужно делать тщательно. Полагаться на предположения опасно.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу