Алексей Яковлев - Астральный летчик

— Скоро год, — пожал плечами мент.

— Стыдно, сержант, — ласково пожурил его Алик. — Я ассистент профессора Татарского. Институт Бехтерева. Мы на консультацию в четвертое отделение.

Алик подтолкнул Андрюшу к двери. Часы в проходной показывали половину седьмого. Мент дернулся:

— Подождите!

Алик пристально на него посмотрел:

— Сидите сержант. Отдыхайте. Отдыхайте.

— Есть, — удивленно сказал сержант.

Алик вышел во двор. Хлопнула дверь. А мент дремал в кресле, забыв о телевизоре.

На четвертом отделении было время ужина. Где-то в самой дали коридора слышался гул голосов и звон тарелок. У стеклянных дверей за деревянной стойкой сидела неприступная строгая сестра в золотых очках. Она раскладывала по нумерованным пузырькам разноцветные таблетки. Алик вежливо поздоровался с сестрой и попросил Андрюшу подождать на посту. Сам же деловито прошел по коридору и скрылся за какой-то дверью. Алик чувствовал себя в этой больнице как рыба в воде. Андрюша стал разглядывать красивый цветной рисунок над головой неприступной сестры.

На рисунке с соблюдением всех анатомических подробностей было изображено человеческое сердце. Чья-то безжалостная рука гасила в сердце, как в пепельнице, раскаленный хабарик сигареты. В бедном темно-красном с синими артериями сердце зияли уже прожженные дыры от других сигарет. Подписи под рисунком не было. И так все ясно. Андрюша отогнул полу белого халата и пощупал карман. «Беломор» он опять забыл купить.

Открылась дверь кабинета, и Алик помахал Андрюше рукой. В маленьком кабинетике на два стола в углу у стоячей железной вешалки, сидя, обувался толстый бородатый парень в грубом свитере.

— Садись, Андрюша. — Алик кивнул на свободный стул. — Коллега уступил нам на часик свой кабинет.

Парень крякнул и влез в высокий ботинок.

— Ключ сестре на посту оставьте.

— Всенепременно, — пообещал Алик, листая на столе тощую историю болезни.

Парень, крякнув, натянул второй ботинок, начал, пыхтя, с трудом зашнуровывать и, закончив, сказал с облегчением Алику:

— Ни черта там нет, коллега. Сплошная дурь. Эта тетка здорова, как Минотавр. За сорок три года впервые в больнице и то по недоразумению, я считаю.

— Давленьице… Шумы в сердце, — протянул Алик, перелистнув страничку.

— Шумы от нее у нас, — зло сказал парень, — и в сердце, и в башке. Удивительная стерва, однако…

Андрюша сообразил, что они говорят о Марининой маме. Алик засмеялся:

— С красивыми женщинами это часто случается, коллега.

Парень встал. Покачался в добротных, непромокаемых башмаках.

— Не часто — а всегда! Правило без исключений, коллега. Тетке сорок три, а фигурка как у девочки, хоть сейчас под венец, и деньжищ куры не клюют.

— Ну да? — удивился Алик.

— Что ты! — фыркнул толстяк. — Ты бы посмотрел, на каких машинах к ней хахаль подъезжает, а какая охрана.

Алик перестал листать историю болезни и спросил с интересом:

— Плотный такой? Лысый? Румяный?

— Он, — кивнул толстяк, — она его называет Гоша.

Алик незаметно подмигнул Андрюше: мол, секи! А толстяку сказал:

— Очень интересно.

— Ну-у. — Толстяк надел куртку с капюшоном.— Целуются взасос при всех, как школьники. Вся больница прибегает смотреть, когда он приезжает.

— Как интересно, — уже невесело покачал головой Алик.

— Бай-бай, коллега.— Толстяк открыл дверь, но потом осторожно прикрыл ее.— Коллега, до меня только дошло.— Он постучал себя толстым пальцем по лбу.

— Ну-у? — в тон ему спросил Алик.

— Ты же у Татарского работаешь, в Бехтеревке?

— Ну-у.

— У него раньше ассистентом Саша Ольшанский работал, высокий такой, плотный, с бородой. На меня немного похож.

Алик оценил парня с ног до головы:

— Ты прав. Что-то есть, — и снова уткнулся в историю.

— Коллега, а где он теперь?

— Убили, — не отрываясь от чтения, ответил Алик.

Толстяк задумался, дернул молнию на куртке — сначала вверх, потом вниз. Поскучнел румяным лицом:

— Такой был парень спокойный… А за что убили-то? Не знаешь?

Алик поднял голову и внимательно посмотрел на парня:

— За любопытство.

Толстяк опять дернул молнию вверх, с треском застегнул и накинул на голову капюшон.

— Опасная у вас профессия, коллега. Психоанализ, блин! Чужие тайны в наше время дорого стоят… Шут с ними, с деньжищами… Нам, кардиологам, спокойней… Мы в их тайны не лезем… Ты с этой теткой поосторожней… Если не хочешь следом за Сашей Ольшанским отправиться.