Аллан Фоллсом - День исповеди

Когда же он закончил и вытер ладонью пот со лба, к нему неожиданно подошли двое из тех людей, которые стояли за спиной следователя. Двое солдат. Без лишних слов они подхватили его под руки и вывели в тускло освещенный коридор с неоштукатуренными бетонными стенами. Они успели пройти от силы двадцать — тридцать футов, как из боковой двери вышел человек. Солдаты застыли от неожиданности. А мужчина быстро шагнул им навстречу. В руке он держал пистолет с длинным глушителем. Ли Вэнь широко раскрыл глаза. Перед ним стоял Чень Инь. Он поднял пистолет и несколько раз выстрелил почти в упор.

БАХ! БАХ! БАХ!

Ли Вэня отшвырнуло назад, вырвало из рук державших его солдат, кровь от сквозных ранений хлынула на стену за его спиной.

Чень Инь взглянул на солдат, усмехнулся и двинулся к той же двери, из которой появился. Но вдруг его ухмылка сменилась выражением ужаса. Один из солдат вскинул автомат. Чень Инь метнулся в сторону.

— Нет! — выкрикнул он. — Нет! Вы не по…

Он уже дернулся, чтобы выскочить за дверь. Но тут раздался сухой треск, словно рядом бурили бетонную стену перфоратором, первая короткая очередь развернула Чень Иня, а вторая разнесла ему верхнюю часть головы от правого глаза и слегка наискосок вверх. Как и Ли Вэнь, он умер, прежде чем его тело коснулось пола.

Гарри сбривал в ванной бороду. Это был довольно опасный шаг, ведь он выставлял на всеобщее обозрение лицо, которое Gruppo Cardinale ежедневно показывало публике с экранов телевизоров и страниц газет. Но выбора у него не оставалось. Дэнни сказал, что в Ватикане бородатых садовников не было.

Геркулес сидел за столом в кухне и рассматривал струйки пара, поднимавшиеся над чашкой свежесваренного кофе, которую он держал двумя руками. Елена, тоже молча, сидела напротив, свой кофе она даже не пригубила.

Геркулес выбрался из ванной пятнадцать минут назад. Для него это было столь редкое и изысканное удовольствие, что он провел там полчаса — сначала сидел в ванне и мылся горячей водой, потом тщательно брился, как Гарри сейчас. Когда Гарри закончит приводить себя в порядок, опрятный внешний облик окажется еще одной чертой, общей для обоих. Они будут не просто смелыми и могучими рыцарями, отправляющимися на захваченные врагом земли — они выйдут в свой поход свежевыбритыми. Пусть мелочь, но Геркулес сегодня воспринимал выбритые лица — свое и своего спутника — чуть ли не как воинские мундиры, и сознание этого приятно щекотало его самолюбие.

Скала увидел, как парадная дверь дома открылась и из нее вышли двое. Гарри Аддисон отличался от обычного священника, направляющегося служить раннюю мессу, лишь тем, что нес на плече большую бухту толстой веревки. Да еще тем, что его сопровождал карлик, на костылях, но с сильными и четкими, как у гимнаста, движениями.

Они вышли с виа Николо V; детектив видел, как они пересекли улицу и оказались на виале Ватикано, а потом свернули налево, направились вдоль ватиканской стены в сторону башни Святого Иоанна и скрылись в предутренней тьме. Было двадцать минут пятого.

Итон, сидевший за рулем своего «форда», тоже увидел их через монокуляр ночного видения. При виде карлика и веревки он не на шутку растерялся.

— Гарри и карлик…

Адрианна, неплохо выспавшаяся и бодрая, разглядела их, когда они на мгновение оказались на краю светового пятна, отбрасываемого уличным фонарем, прежде чем вновь раствориться во мраке.

— Но отца Дэниела с ними нет, и Скала сидит на месте, — отозвался Итон, отложив прибор.

— А зачем веревка? Неужели они…

— Идут вызволять Марчиано? — закончил фразу Итон. — И полиция им в этом способствует.

— Ничего не понимаю.

— Я тоже.

Проехал небольшой грузовичок, нагруженный дровами. Затем на улице стало по-прежнему темно, и Гарри с Геркулесом вышли из-за угла ватиканской стены, где укрывались от лучей фар.

— Знаешь, мистер Гарри, для чего эти дрова? — прошептал Геркулес. — В городе полным-полно печей для пиццы. Пицца. — Он подмигнул и, повторив: — Пицца… — резко сунул Гарри в руки свои костыли и повернулся к стене. — Подсади меня.

Окинув быстрым взглядом улицу, Гарри взял Геркулеса за пояс и поднял, чтобы тот мог дотянуться до карниза, проходившего посередине стены. Геркулес вскинул длинную руку, уцепился и в следующее мгновение уже балансировал на карнизе.

— Сначала костыли. Потом веревку.