Хеннинг Манкелль - Мозг Кеннеди

Женщина, шедшая с ней рядом, ободряюще улыбалась. Они подошли к подъезду гостиницы. Денег у Луизы не было, они остались в сумке. Она развела руками. Женщина покачала головой, по-прежнему показывая в улыбке белые, ровные зубы, пошла дальше по улице, прямиком в знойное марево — Луиза смотрела ей вслед, — и наконец исчезла из виду.

Когда Луиза поднялась к себе в номер и умылась, мир рухнул. В ванной она потеряла сознание. Сколько времени длился обморок, она, очнувшись, не имела представления, может, всего несколько секунд.

Она лежала не шевелясь на кафельном полу. Откуда-то донесся мужской смех и сразу же восторженный женский вопль. А она лежала на полу и думала, как ей повезло, что она так легко отделалась.

Однажды в юности, когда она на несколько дней приехала в Лондон, вечером к ней подскочил какой-то мужчина, схватил за руку и попытался затащить в подъезд. Она отбивалась, кричала и, укусив его, сумела вырваться. После того случая она никогда не сталкивалась с насилием.

Сама ли она виновата? Наверно, следовало сперва удостовериться, что можно свободно ходить по улицам, даже днем? Нет, она не виновата, она отказывалась признавать свою вину. Пусть нападавшие и ходили без обуви и в рванье, это не давало им права пырять ножом ей в лицо и красть ее сумочку.

Луиза села. Потом осторожно встала, легла на кровать. Внутри все дрожало. Сейчас она сама была горшком, который разбили у нее на глазах. Вокруг мельтешили осколки. Она поняла, что смерть Хенрика догнала ее. Все разрушилось, ничто больше не могло удержать ее в целости. Она села на кровати в слабой попытке оказать сопротивление, но тут же легла опять: будь что будет.

Приливная волна, о которой она слышала, волна, которую никто не мог изобразить, волна, достигшая невообразимого буйства. Я старалась догнать его. Сейчас я в Африке. Но он мертв, и я не знаю, зачем я здесь.

Сперва нахлынула волна, потом — бессилие. Более суток она пролежала в постели. Утром, когда горничная открыла дверь, Луиза лишь протестующе махнула рукой. На ночном столике стояли бутылки с водой, Луиза смогла съесть только яблоко, захваченное из Мадрида.

Один раз ночью она подошла к окну, посмотрела на освещенный парк с мерцающим бассейном. Вдалеке простирался морской залив, свет маяка прорезал темноту, покачивались навигационные огни на невидимых рыбацких лодках. В парке бродил одинокий ночной сторож. Что-то напомнило ей Арголиду, раскопки в Греции. Но до Греции далеко, и она задавалась вопросом, вернется ли туда когда-нибудь. И могла ли она вообще представить себе, что продолжит работу археолога?

Хенрик мертв так же, как мертва я. Человек способен один раз в жизни стать развалиной, но дважды никогда. Может, именно поэтому Арон исчез? Боялся еще раз стать молотом, который разобьет меня на куски?

Луиза вернулась в постель. Время от времени засыпала. И только в середине дня почувствовала, что силы возвращаются. Приняла ванну, спустилась вниз и поела. Сидела под маркизой — жарко, но морской ветер навевал прохладу. Луиза изучала план города. Нашла свою гостиницу и долго водила пальцем по карте, пока не обнаружила район под названием Фейра-Популар.

Подкрепившись, Луиза устроилась в тени дерева и принялась разглядывать ребятишек, резвившихся в бассейне. В руке у нее был телефон, и она наконец решила позвонить Артуру.

Его голос звучал словно из другого мира, запаздывал. Их реплики сталкивались, перебивали друг друга.

— Удивительно, я прекрасно тебя слышу на таком расстоянии.

— Австралия еще дальше.

— Все нормально?

Луиза собралась было рассказать ему, что ее ограбили, на мгновенье ей захотелось прислониться к нему сквозь эфир и поплакать. Но она взяла себя в руки и ничего не сказала.

— Я живу в гостинице, похожей на дворец.

— Я думал, это бедная страна.

— Не для всех. Богатство заставляет видеть всех, у кого ничего нет.

— Я по-прежнему не понимаю, что ты намерена делать.

— То, что говорила. Найти подругу Хенрика, девушку по имени Лусинда.

— От Арона есть известия?

— Ни от него, ни о нем. Он исчез. По-моему, его убили.

— Зачем кому-то понадобилось убивать его?

— Не знаю. Но попытаюсь выяснить.

— У меня осталась только ты. Мне страшно, когда ты так далеко.

— Я очень осторожна.

— Иногда этого недостаточно.

— Я буду звонить. Снег выпал?

— Сегодня ночью, сперва отдельные снежинки, а потом повалил густыми хлопьями. Я сидел на кухне смотрел, как он падает. Точно белое молчание накрывало землю.