Томас Харрис - Молчание ягнят [др. редакция перевода]

У Чилтона дернулась щека.

– Ну что ж, прекрасно. Могли бы предложить это еще в моем кабинете, я не стал бы тратить зря время и отправил бы с вами дежурного.

– Я могла бы предложить вам это в кабинете, если бы вы проинструктировали меня именно там.

– Не думаю, что мы с вами еще увидимся, мисс Старлинг… Барни, когда она закончит с Лектером, позвоните, пусть кто-нибудь проводит ее обратно.

Чилтон ушел, так больше и не взглянув на нее. И она осталась наедине с огромным бесстрастным дежурным, бесшумными часами за его спиной и закрытым сетчатой дверью шкафом с газовыми баллончиками, смирительными рубашками, намордниками и пистолетом-транквилизатором. На крюке, вбитом в стену, висело что-то вроде длинной трубы с рогаткой в виде буквы «U» на конце – прижимать к стене буйных.

Дежурный смотрел на нее.

– Доктор Чилтон предупредил вас, чтоб не прикасались к решетке?

Голос у него был высокий и хриплый.

– Да, предупредил.

– Тогда ладно. Пройдете все камеры, его – последняя справа. Будете идти по коридору, держитесь середки и ни на что не обращайте внимания. Вот, отнесите ему почту, чтоб было с чего начать. А может, у вас рука легкая… – Казалось, дежурный находит все это весьма забавным. – Просто положите письма и газеты на поднос, он сам откатится в камеру. А назад из камеры просто потяните его за шнур, или Лектер сам толкнет его обратно. Вы не бойтесь, до вас он дотянуться не сможет: снаружи поднос останавливается далеко от решетки.

Дежурный дал ей два пухлых журнала – их ничем не скрепленные страницы вываливались из обложек, – три газеты и несколько вскрытых писем.

Коридор тянулся вперед метров на двадцать пять – тридцать, камеры шли по обеим его сторонам. Стены некоторых были обиты войлоком, в дверях – смотровые окна, узкие и длинные, словно бойницы. Были и обычные тюремные камеры, отделенные от коридора прочной решеткой, заменяющей переднюю стену. Клэрис Старлинг краем глаза замечала темные фигуры заключенных в камеры людей, но старалась не смотреть в их сторону. Она прошла почти половину пути, когда мужской голос просипел ей вслед:

– Ты чего тут развонялась? От тебя п…дой несет!

Она и виду не подала, что слышит, шла вперед не оборачиваясь.

В последней камере горел свет. Клэрис пошла ближе к левой стороне коридора, чтобы иметь возможность заглянуть в камеру издали, понимая, что стук каблуков заранее возвещает о ее приближении.

Камера доктора Лектера расположена на значительном расстоянии от остальных; напротив нее – один только шкаф, да и в других отношениях она совершенно уникальна. Передняя стена, как и в других камерах, – решетка из мощных прутьев, но внутри, за этой решеткой, на таком расстоянии, чтобы человек не мог дотянуться, еще одна преграда – толстая нейлоновая сеть, от стены до стены и от пола до потолка. За этой сетью Старлинг разглядела привинченный к полу стол, заваленный бумагами и книгами в мягких обложках, и стул с прямой спинкой, тоже прочно закрепленный на месте.

Сам доктор Ганнибал Лектер полулежал на койке, с головой уйдя в изучение итальянского издания журнала «Вог». Он держал нескрепленные страницы журнала в правой руке, а левой откладывал прочитанные в сторону. У доктора Лектера на левой руке было шесть пальцев.

Клэрис Старлинг остановилась на некотором расстоянии от решетки, точно посередине небольшого холла.

– Доктор Лектер.

Голос вроде бы звучит нормально.

Он поднял голову, оторвавшись от журнала. На какое-то головокружительное мгновение ей показалось: от его пристального взгляда исходит странное жужжание. Но это от волнения шумело у нее в ушах.

– Я Клэрис Старлинг. Могу ли я поговорить с вами?

Ее тон, поза, расстояние, на котором она остановилась, – все было воплощенная учтивость.

Доктор Лектер размышлял, прижав палец к плотно сжатым губам. Затем не торопясь поднялся на ноги и легко прошел вперед по клетке, встав у самой сети, но не замечая ее, будто это он сам, по своей воле, выбрал расстояние, на котором следовало остановиться.

Он был невысок ростом, пластичен; в его руках, в движении плеч чувствовалась гибкая сила.

«Как у меня самой».

– Доброе утро, – произнес он, словно только что отворил ей дверь собственных апартаментов.

В хорошо поставленном голосе – чуть слышный скрежет, будто скрежет ржавого металла, – возможно, результат долгого молчания. Глаза доктора Лектера карие, с красноватым оттенком, почти вишневого цвета, и, когда отражают свет, в них загораются красные огоньки. Создается впечатление, что эти огоньки искрами слетаются к зрачкам.