Михаил Март - Сломанные побеги

Зоя Федорова сидела в машине редактора. Алена пришла в назначенное место и нашла машину по номеру.

Старик их познакомил:

— Мой тайный агент, Зоечка. Зовут ее Алена. Псевдоним Фаина Шмель. Большего сказать не могу.

— У тебя все агенты такие молоденькие и хорошенькие?

— Нет, конечно. Я выбрал лучшую из лучших.

— Хорошо. Так вот, Алена, я проведу тебя через все кордоны на прием, и там мы расстанемся.

— А меня не выгонят?

— Исключено. Если человек попал на прием, то ему гарантируется полная безопасность, уважение и право не называть своего имени. Присутствие любого гостя связано с деньгами. А посему, его имя не должно разглашаться, без согласия на то самого гостя. Слава Богу, традиции здесь чтут. На нескромные вопросы можно ответить прямолинейно. Пошлет к черту. И никто не обидится. Даже сам устроитель вечеринки. Ведь правила поведения выработаны им самим. За жену какого-нибудь толстосума вас, конечно, не примут. Слишком скромны. Но за секретаршу крупного мафиози сойдете. Каждый сам вправе выбирать, с кем ему приходить на торжество. Можно с женой, а можно с любовницей или любовником.

Редактор подмигнул Алене. Мол, молодец, делаешь все правильно. Ему нравилось ее серое скромное платье под горлышко, рыжий парик и роговые дымчатые очки. Ни дать, ни взять — учительница младших классов, идущая на свой первый в жизни урок.

Насчет первого урока он не ошибался, но если бы знал о содержании ее сумки и о том великолепии, которое скрывают подсобой высокий воротничок и длинные рукава, то ужаснулся бы. Лена так и не сняла ожерелье с шеи и браслет с руки. Колечко и серьги она завернула в носовой платочек и держала в кармане. Такие вещи не хранят в сумочках.

— А если произойдет кража? — неожиданно спросила Лена.

— Трудно найти вора, который сможет украсть что-то ценное у другого вора. Я исключаю такую возможность. Тем более, что уходить придется через тот же кордон охраны. Легче ограбить банк, чем банду таких же дерзких грабителей. Исключено. Скандал никому не нужен. Ни одному из присутствующих.

Лена успокоилась. Редактор понимал волнение девушки. Она шла в пасть к тигру. Зое было смешно. Наивное создание. Она думает, что ее кто-то заметит и непременно разоблачит. Там и губернатора не заметят, если он не напялит на себя шапку Мономаха, похищенную из Оружейной палаты.

Машина остановилась напротив большого здания в центре города. Оно смахивало на управление милиции в Питере. Серое; мрачное, громоздкое в два десятка этажей из бесконечной вереницы окон. На крыше светились буквы невероятных размеров «Уральская корона».

Люди возле архитектурного монстра казались букашками. Вереницы машин, толпа зевак, живая цепь милиции и стальные турникеты.

— Событие, — тихо произнесла Лена.

— Одно из важнейших, — добавил редактор. — Но для прессы оно останется незамеченным.

— Вы в этом уверены? — спросила девушка.

— Так думают многие, — уклончиво ответил редактор.

— Нам пора, — сказала Зоя.

Чмокнув в щеку водителя, она добавила:

— Удачи, Сережа. За свою шпионку не беспокойся. Я за ней понаблюдаю.

— Веселого вечера.

Дамы вышли и направились к толпе.

Пригласительный билет автогеном резал толпу, люди расступались, милиционеры прикладывали руку к козырьку. Широкая лестница вела к парадному входу. На самом верху Алена оступилась и едва не упала. Ее вовремя подхватил молодой симпатичный капитан.

— Осторожней, барышня.

— Барышня? Вы знаете такие слова?

— Обычные слова. Слава Богу, каблук цел.

— Спасибо, капитан.

У молодого человека зарумянились щеки.

Любовь с первого взгляда, решила Алена.

— Леночка, не отставай, — крикнула Зоя Федоровна.

— Иду.

— Приятного вечера, Леночка, — улыбнулся капитан.

Их проверяли на каждом шагу. Металлоискателем никого

не ощупывали. Увешанных золотом гостей не имело смысла проверять на металл. Каждый носил на себе килограммы золота. Зажигалки, портсигары, часы, печатки, цепи, кресты, — это то, что касается мужчин. О женщинах и говорить не приходилось.

Огромный, мраморный зал шестого этажа с колоннами, хрустальными люстрами, зеркальным потолком и картинами на стенах, стилизованными под старых мастеров, в массивных золоченых рамах. Вдоль стен зала накрыты столы, снуют официанты с подносами, разнося шампанское, и те самые стойки, о которых говорил редактор. Таких стоек, похожих на дирижерский пюпитр, было по пять с каждой стороны бесконечно длинного зала. За каждой из них стоял клерк, возле него каталоги, в руках карандаш и телефон.