Стивен Летер - Бомба для Сити (сокращ. Reader's Digest)

Мартин сел на койку. Что произошло, он понять не мог. Имени его никто не спросил, обвинения предъявлено не было, бумажник у него не забрали, даже не обыскали. То есть на обычный арест это не похоже. Он прислонился к стене. Оставалось одно – ждать.

Марк Куинн стоял над электрической сковородкой и перемешивал селитру. Взяв со стола термометр, он сунул его в сковородку. Руки у него ныли, от испарений кружилась голова. Термометр показал семьдесят градусов, и Марк поставил регулятор на минимум.

По лицу его тек пот, кожа под маской зудела. Он взглянул на груду пластиковых мешков с уже очищенной селитрой. Они сделали всего пятую часть работы. Нет, это никогда не кончится. Он перевел взгляд на О'Кифа, который мучился точно так же, и, ехидно усмехнувшись, закатал рукава комбинезона. У О'Кифа на левой руке была татуировка – лев, прыгающий на крест Святого Георгия, и Маккракен велела ему в присутствии Хейс ее не обнажать.

Куинн обернулся к Энди: она пересыпала селитру в контейнер. Рубашка ее намокла от пота и прилипла к груди. Концы ее она завязала узлом так, что виден был живот, тоже в капельках пота. Волосы она стянула в хвостик и сейчас больше походила на девочку-подростка, чем на тридцатилетнюю мать семейства. Уставившись на нее, Куинн перестал мешать селитру, которая тихо шипела на сковородке.

Энди обернулась в его сторону. Куинн высунул язык и призывно облизнул губы. Хейс смотрела на него в упор, и в ее взгляде он чувствовал ненависть.

– Эй! – завопил О'Киф, тыча пальцем в сковородку Куинна.

Селитра уже начала дымиться. Куинн выругался и стал судорожно соскребать ее со сковородки.

Маккракен подняла на него глаза.

– Что там такое?

– Этот недоумок чуть не спалил селитру.

– Просто сковородка перекалилась, – объяснил Куинн.

– Ради бога, будь осторожен! – сказала Маккракен. – Здесь и так полно испарений. Одна искра – и все взлетит на воздух.

– А я думал, нам только этого и надо, – заржал О'Киф. Смех его эхом разнесся по залу.

Когда дверь открылась, Мартин Хейс встал. С сержантом пришли еще двое. Вид у них был такой, будто они только что побывали на церковной службе.

Мужчина был лысый и полноватый, лет за шестьдесят. На нем был твидовый костюм болотного цвета, сверху – плащ, в руке он держал потрепанную твидовую кепку.

Женщина была моложе, лет сорока с небольшим, такая белокожая, будто всю жизнь пряталась от солнца. Короткие черные волосы только подчеркивали ее бледность. Карие глаза смотрели живо и пытливо, на губах играла улыбка, способная скрыть самые мрачные мысли.

– Мистер Хейс? Я – Патси. Мы с вами говорили по телефону.

Мартин сердито уставился на нее:

– Зачем вы меня сюда запихнули? Вы мне солгали.

– Примите мои извинения, мистер Хейс, но я должна быть уверена, что вы никуда не сбежите. – На шее у нее висел крестик, и, разговаривая, она поигрывала им. На запястье поблескивали золотые часы «картье». – Это – старший следователь Лайем Денем, – представила она своего спутника.

Денем протянул руку. Большой и указательный палец у него были желтыми от никотина.

– Бывший старший следователь, – уточнил он. По выговору в нем легко было опознать уроженца Белфаста. – Давайте пойдем выпьем чаю.

Мартин взглянул на свои носки.

– У меня ботинки забрали.

– За это я тоже должна извиниться, – сказала Патси.

Сержант протянул Мартину его вещи. Оба офицера спецотдела подождали, пока Мартин наденет ботинки и заправит в брюки ремень, а затем все трое отправились в буфет.

– Чаю? – спросила Патси.

– Кофе. С молоком. И одним куском сахара.

Патси подошла к стойке, а Мартин с Денемом направились к столику в углу. Денем положил на стол шляпу. На полях была прицеплена красная искусственная муха.

– Вы рыбалкой не увлекаетесь? – спросил он, усаживаясь.

– Нет. Не увлекаюсь. Простите… – Мартин смутился – с чего это он вдруг извиняется за то, что не рыбак. – Слушайте, что, черт подери, происходит?

– Давайте подождем Патси, – попросил Денем.

Патси принесла на подносе три чашки и села за столик.

– Как давно вы познакомились со своей женой, мистер Хейс? – спросил Денем.

– Десять лет назад.

– А где?

– В Тринити-колледже. Она изучала английскую литературу.

– А вам известно, чем она занималась до этого?

Мартин несколько секунд молча смотрел на Денема. Тот взгляда не отводил, ждал ответа.

– Нет, неизвестно, – сказал наконец Мартин.

– Боюсь, то, что мы вам сейчас расскажем, вас несколько удивит, – сказал Денем.