Дэвид Розенфелт - Скрывая улики

– А вам известна причина, по которой он мог убить Линду Падилла?

– Боюсь, нас с Лэсситером нельзя назвать лучшими друзьями. И не спрашивайте меня почему. Вас это не касается. И вообще, мне уже начинают надоедать ваши вопросы.

– У меня остался только один. Зачем ему понадобилось убивать остальных женщин?

– Карпентер, я привез вас к себе в дом только для того, чтобы сказать, что не имею никакого отношения к этим убийствам и требую, чтобы вы прекратили утверждать обратное. Если вы перестанете трепать мое имя, я готов помочь вам выиграть этот суд.

Это уже было что-то новенькое, и к тому же слишком заманчивое, чтобы я мог пропустить его замечание мимо ушей.

– И каким же образом?

– Вы сразу это поймете. Могу только сказать, что у меня есть кое-какие рычаги влияния.

Он не собирался посвящать меня в подробности, и я решил не настаивать.

– Не могу вам ничего обещать, – сухо сказал я. – Жизнь моего клиента под угрозой.

– Дело ваше, – кивнул он, после чего сделал едва заметный жест в сторону Маркуса. – Только имейте в виду: в случае чего даже этот человек не сможет вас защитить.

Давая понять, что разговор окончен, Доминик просто-напросто вышел из комнаты. Водила за компанию с Гориллой отвезли нас обратно. Они молча высадили нас с Маркусом напротив моего дома, не давая себе труда поговорить немного о погоде и пожелать нам спокойной ночи.

В освещенном окне я увидел силуэт Лори, и мне так захотелось оказаться рядом с ней! Присутствие Маркуса для этого абсолютно не требовалось, но поскольку я чувствовал себя в долгу перед ним, то не мог так просто взять и уйти.

– Спасибо, – сказал я Маркусу. – Я ужасно благодарен за все, что ты для меня сделал.

– Ну, – кивнул он.

– Хочешь зайти? Мы могли бы что-нибудь выпить.

– Не-а, – сказал он и пошел прочь.

А я пошел в сторону дома, на ходу размышляя о том, что слово «не-а», пожалуй, самое прекрасное из всех, какие я когда-либо слышал.

Почти всю ночь мы с Лори обсуждали мою встречу с Петроне и ломали головы над тем, как именно он собирается повлиять на суд. Я поинтересовался, как, по мнению Лори, поступит Петроне в том случае, если я по-прежнему буду упоминать его имя.

– Если он умный человек, то выждет годик-другой, а потом расправится с тобой, обставив дело так, будто это был несчастный случай, – сказала она.

– А если он не настолько умен?

– В таком случае он вышибет тебе мозги через пару недель после окончания суда.

– Вообще-то он производит впечатление неглупого человека, – с надеждой заметил я.

– Вот и отлично, – согласилась Лори. – Значит, у тебя хватит времени написать завещание.

Искренне надеясь, что это была шутка, я постарался снова перевести разговор на то, каким образом Петроне может повлиять на суд. Передо мной была дилемма. С одной стороны, было похоже, что он и вправду испытывал симпатию по отношению к Линде Падилла, о чем мне, кстати, говорил и ее бойфренд Алан Корбин. Честно говоря, у меня не было серьезных причин подозревать Петроне в причастности к этим убийствам. А значит, было довольно некрасиво с моей стороны по-прежнему гнуть эту линию и вводить присяжных в заблуждение. По идее, мне следовало переключить их внимание на Томми Лэсситера. С другой стороны, это имя было им незнакомо, и уж точно не могло произвести столь глубокого впечатления, как имя Петроне. Кроме того, дразнить маньяка – это ничуть не в меньшей степени означало играть с огнем, а родители с детства запрещали мне баловаться со спичками.

Главным же вопросом был следующий: насколько я готов рисковать личной безопасностью из-за этого клиента? И должен ли я сообщить о случившемся Кэлвину? В последнем я был совсем не уверен. Судья ничем не сможет мне помочь, и даже наоборот, его чрезмерная осведомленность может только повредить.

Бессонная ночь дала о себе знать на следующее утро, когда я явился в суд с черными кругами под глазами. Такер, в отличие от меня, как всегда, выглядел бодрым и свежим, как и положено человеку, который ведет беспроигрышное дело и на которого работает целый штат помощников. За минуту до начала заседания он обратился ко мне с ехидным вопросом:

– Что, Энди, тяжелая выдалась ночка?

На секунду в мою голову закралось подозрение, что Такер в курсе моей встречи с Петроне, что он, возможно, даже следил за мной. Хотя, конечно, это маловероятно, дело просто в том, что я хреново выгляжу.

Я взглянул на сидящих в зале и заметил, что Винса нет на его обычном месте, в то время как парни из Кливленда были здесь – все, кроме Элиота Кендэлла. Такое случилось впервые, чтобы Кендэлл не явился на судебное заседание, и я даже забеспокоился, как бы он не передумал поддерживать Дэниела.