Я повез Кевина к себе домой, чтобы он мог забрать оставленную во дворе машину. По дороге он спросил:
– Как ты думаешь, что Маркус собирался с ним сделать?
– Ты имеешь в виду, если бы тот отказался говорить?
– Да.
– Я думаю, он все бы сделал правильно. Например, если бы они тысячу раз подряд сыграли в «морской бой», то он всякий раз выходил бы победителем.
Мой ответ Кевину не понравился. Игре в «морской бой» Кевин предпочитал «игру в суд присяжных» и «игру в доказательства», которым его обучили на юридическом факультете. Однако проблема заключалась в том, что Маркус никогда не учился на юридическом факультете и этим играм его никто не обучал.
– Но ведь Маркус… он на нашей стороне? Он хороший человек?
Я пожал плечами.
– Мы не можем сказать, плох человек или хорош, до тех пор, пока присяжные не объявят свой вердикт.
* * *
Первым в качестве свидетеля Такер пригласил офицера полиции Гарри Хобарта, который в ночь убийства Линды Падилла первым прибыл на место происшествия. Обычно показания дежурного офицера не считаются серьезным свидетельством, поскольку в его задачу входит главным образом охранять место происшествия и дожидаться прибытия детективов. Однако в данном случае показания Хобарта имели большую ценность, потому что на месте происшествия находился Дэниел.
– Что конкретно делал обвиняемый, когда вы прибыли? – спросил Такер.
– Он лежал на ступеньках, ведущих в павильон. На уровне примерно второй ступеньки сверху.
– Он находился в сознании?
– Да, – сказал Хобарт. – Он говорил со мной.
– Что именно он сказал?
– Что ему позвонил убийца… и велел прийти в парк.
– Он что-нибудь говорил об убийстве, которое произошло?
– Нет. Он сказал, что не знает, что происходит внутри павильона, поскольку на него напали, когда он начал подниматься по ступеням. По его словам, в этот момент он потерял сознание.
Согласно дальнейшим показаниям Хобарта, он вошел в павильон и увидел тело Линды Падилла, после чего немедленно приступил к охране места происшествия. С Дэниелом он говорил очень мало, поскольку этим занялись прибывшие детективы.
Такер предоставил мне очередь задавать вопросы свидетелю. У меня не было особых вопросов, но я хотел, по крайней мере, напомнить присяжным о своем присутствии.
– Офицер Хобарт, по какой причине в ту ночь вы оказались в парке?
– Меня послал диспетчер. Звонили по номеру 911.
– Вам известно, кто звонил?
– Не думаю, чтобы человек, который звонил, назвал свое имя.
– Когда вы прибыли на место происшествия, звонивший находился там?
– Нет, его не было.
– Но вы признаете, что анонимный свидетель, который позвонил в полицию, присутствовал в парке в ту ночь? И видел, что произошло?
Он пожал плечами.
– Мне не известно, видел ли он что-нибудь.
Я кивнул, делая вид, что его ответ меня убедил.
– Все правильно. Возможно, он вообще ничего не видел. Возможно, он позвонил по телефону 911, чтобы доложить о том, что в час ночи в павильоне, находящемся в парке, абсолютно ничего не произошло. А диспетчер, возможно, отправил вас в парк, чтобы подтвердить, что ничего не произошло. Я правильно вас понял?
Такер заявил, что он протестует, поскольку я говорю не по существу, и судья Кэлвин принял его протест. Хобарт сменил тактику и рассказал о том, что в парке находились бродяги, которые отказались назвать свои имена, чтобы не быть впутанными в это дело. Я еще раз подчеркнул, что в парке находились другие лица. И сосредоточил внимание присяжных на том факте, что Хобарт видел на голове Дэниела рану, которая сильно кровоточила.
– В чем заключались ваши обязанности после того, как прибыли детективы?
– Следить за тем, чтобы посторонние не проникли на место происшествия.
– Вы рассказали детективам о том, что именно увидели на месте происшествия?
– Да, абсолютно обо всем, – подтвердил он.
– И также о своих наблюдениях? О тех, которые сочли важными?
– Ну, разумеется…
– И все, что вы им рассказали, было позднее включено в ваш рапорт?
– Да.
Я взял из рук Кевина копию полицейского отчета и протянул ее Хобарту, чтобы тот подтвердил, что этот документ составлял именно он.
– Пожалуйста, покажите мне то место в рапорте, где говорится о ваших подозрениях в отношении господина Куммингза.
– Но здесь об этом ничего не сказано.
– Таким образом, ничто не внушало вам подозрений? У вас не возникло предположения, что господин Куммингз сам себя ударил по голове? – спросил я.
Читать дальше