Дик Фрэнсис - Сокрушительный удар

Я уставился на него, уже догадываясь, о чем идет речь.

– Феникс Фледжлинг. Двухлеток. Слыхал о таком?

– А вы знаете, что Константин Бреветт тоже хочет его приобрести? – спросил я.

Уилтон Янг громко фыркнул.

– Черт возьми, а ты как думал, почему он понадобился мне? Я хочу натянуть нос этому проклятому пижону. Понял, парень?

В этот самый момент в ложе появился проклятый пижон собственной персоной: плотно сжатые губы, гладко зачесанные седые волосы, очки в толстой черной оправе – почтенный бизнесмен, явившийся прямо с какого-то важного заседания в Сити.

Его мощная фигура и звучный голос, казалось, тут же заполнили собой все помещение. Я подумал, что, похоже, прибывший последним всегда оказывается в более выгодном положении. Может быть, если бы Константин Бреветт и Уилтон Янг это осознали, оба так старались бы прибыть последними, что дело кончилось бы тем, что они бы и вовсе не появлялись. Оно и к лучшему… Константин обвел присутствующих властным взглядом и ненадолго задержался на нас с Уилтоном Янгом. Он немного нахмурился, чуть-чуть поджал губы, секунд пять пристально смотрел на нас, потом отвел глаза.

– А вам никогда не приходило в голову, – медленно спросил я, – что, возможно, нос натягивают именно вам?

– Не пори ерунды!

– Сколько раз вам случалось перехватывать у него лошадей на аукционе?

– Да я уж и не вспомню! – ухмыльнулся Уилтон Янг. – Я обходил его чаще, чем он продавал свои акции!

– Это обошлось вам в огромную сумму денег.

Ухмылка исчезла.

– Это все проклятый Файндейл с Виком Винсентом!

– Но что, если Константин это одобрял? Возможно, именно он все это и задумал…

– Я те прямо скажу, не в ту сторону ты смотришь.

Я закусил нижнюю губу.

– Ну что ж, как вам будет угодно.

– Во-во.

Николь выиграл скачку для любителей при помощи необычайно агрессивной тактики. Соперники осыпали его руганью, распорядители косились. После скачки Николь присоединился ко мне. Вид у него был самый вызывающий. Он сразу пошел в атаку:

– Ну как?

– Если бы ты был профессионалом на гладких скачках, тебя бы дисквалифицировали.

– Это верно.

– Ты настоящий спортсмен, – сухо заметил я.

– Я участвую в скачках не для развлечения.

– А для чего же?

– Ради победы.

– Прямо как Уилтон Янг, – заметил я.

– Что ты имеешь в виду?

– Вы оба не задумываетесь о том, во что обходится победа.

Николь уставился на меня исподлобья.

– Тебе она в свое время обходилась в уйму переломов.

– Н-ну… наверно, каждый расплачивается тем, что его меньше всего волнует.

– А мне плевать, что думают обо мне другие!

– Вот это я и имел в виду.

Мы стояли молча, глядя, как мимо нас скачут лошади. Всю свою жизнь я стоял и смотрел, как мимо скачут лошади. Чем плоха такая жизнь?

– Ты будешь классным жокеем, когда подрастешь, – сказал я.

– Ублюдок! – выпалил Николь, стиснув кулаки со всей яростью двадцатидвухлетнего избалованного мальчишки. Но настроение у него менялось молниеносно. В следующую секунду он коротко и ядовито улыбнулся. – Ладно. Ладно. Ладно! Можешь считать, что сейчас я постарел лет на пять.

Он развернулся на каблуках и ушел. Потом я узнал, что он направился прямо к директору ипподрома и заполнил прошение о выдаче лицензии.

Вик на скачках в Челтенхеме не был. Но мне надо было с ним поговорить, и потому на следующее утро, покончив со срочной домашней работой, я отправился к нему. Жил он возле Эпсома.

Дом Вика был похож на его костюм – та же смесь классической изысканности и вызывающего модерна. Дом, расположенный в конце ухоженной короткой дорожки, сворачивавшей с проселка на окраине Оксшотского леса, был каменный, выстроенный в классической простоте ранневикторианского стиля. Сзади к нему примыкала россыпь подсобных помещений времен короля Эдуарда, а с одной стороны вытянулось просторное одноэтажное новое крыло, в котором были расположены бассейн, оранжерея и комнаты для гостей.

Вик был в конюшне, кирпичном прямоугольном здании, стоящем отдельно от дома. Он вышел из-под арки, увидел меня, стоящего у машины, и подошел, не проявляя ни малейшей радости по поводу моего появления.

– Какого черта тебе здесь надо?

– Поговорить с тобой.

Холодное небо было затянуто низкими облаками, и первые тяжелые капли говорили о надвигающемся ливне. Вик сердито сказал, что говорить ему со мной не о чем.

– Зато мне есть о чем, – возразил я.

Дождь полил не на шутку. Вик развернулся на каблуках и заторопился в дом. Я шел за ним по пятам. Когда Вик обнаружил, что я вхожу в его дом следом за ним, он разозлился еще больше.