Чарльз Маклин - Молчание

— Совершенно верно, Чарли. Благодарю за заботу.

Офицер Тализ стояла на своем.

— Ваша няня говорила, что в доме был кто-то еще. Она слышала в библиотеке мужской голос и забеспокоилась, что вам угрожают. Потому и решила обратиться к нам. Она испугалась.

Том рассмеялся.

— Один мой приятель подбросил меня до дому и зашел выпить на сон грядущий. Уверяю вас, мы с ним в прекрасных отношениях. Он уехал с полчаса назад.

В этот момент откуда-то из глубины дома донесся непонятный грохот. Похоже, с верхнего этажа, что, по мысли Тома, было абсолютно невозможно, и тем не менее он его слышал — звон разбитого стекла, который ни с чем не перепутать.

Он понял, что полицейские тоже слышали.

Под изгибом оголенных бедер ей было видно, как из разбитой бутылки экстракта для ванн «Кэсуэлл Мэсси» по плитке медленно растекается зеленая лужица. «Парижская зелень» — гласила надпись на этикетке. В ванной запахло сосной.

Выбившись из сил, Карен уронила голову назад; ноздри у нее расширились, когда она попробовала замедлить дыхание, чтобы лучше слышать. Дышать она могла только носом: рот, заткнутый платком Тома и резиновым кляпом в виде шарика с завязками, который он вместе с шелковой веревкой извлек из так называемой «коробки для игрушек», спрятанной в шкафу, был растянут, как у молочного поросенка с яблоком в пасти.

Внизу в холле раздавались голоса. Но Карен не была уверена, что звон стекла привлек чье-либо внимание. Даже в ванной он прозвучал не слишком громко.

Ведь если бы полицейские что-то услышали, они бы наверняка попросили разрешения осмотреть дом. Поднявшись наверх, они бы сразу ее обнаружили, и тогда она смогла бы сообщить им о Неде. Том бы, конечно, все отрицал, говорил бы, что она сумасшедшая, сочинил бы какую-нибудь историю. Но, увидев ее в таком положении, да еще с торчащей в нескольких дюймах от ее лица рукой мертвеца, они бы сами убедились, что она ничего не придумала.

Стараясь не пораниться об осколки, которых Карен не видела, но знала, что ими усыпан весь пол, она подтащила колени к подбородку и перевалилась на бок. Затем подтянулась на ноющих запястьях, которые Том крепко привязал к одной из главных реек душевой кабины. Когда давление на руки ослабилось, ей удалось, скользя веревочными наручниками по хромированному двухдюймовому стержню, снова сесть на корточки.

Только теперь лицом к трупу: покойник смотрел прямо на нее.

Том заставил ее завести руки за ноги, после чего связал их сзади, так чтобы она сидела спиной к душу. Узлы, как всегда, были завязаны со знанием дела, но в спешке Том не закрепил лодыжки и не учел, что Карен ничто не мешает нагнуть голову и перевернуться. Вытянувшись на полу, насколько было возможно, она смогла подхватить ступнями мочалку и сбросить бутылку с края ванны.

Однако на этот маневр потребовалось время — драгоценные минуты.

Карен ждала, прислушиваясь, но голоса внизу стали глуше и отдаленнее, как будто полицейские снова вышли на крыльцо, под дождь.

Господи, умоляю, не дай им уйти!

В правой руке Карен все еще сжимала кусочек бронзы, которым она уже пыталась перерезать веревку, но без особого эффекта. И вот она снова взялась за дело, сознавая всю безнадежность своей затеи.

Том в любой момент мог подняться наверх.

Тут взгляд ее упал на длинный серебристый осколок стекла, торчавший между раскинутыми веером парадно-выходными ковбойскими сапогами Серафима. Карен мигом сообразила, что если ей удастся дотянуться до этого острого как бритва шипа и подцепить его пальцами ступни, то у нее появится более подходящий режущий инструмент.

— С ней все нормально, — сказал Том, взбегая по ступеням, потом закрыл зонт и стряхнул с него воду. Полицейские ожидали его под навесом крыльца. — Думаю, она просто что-то напутала. Вот и все.

— Она идет? — спросил Кавальски. — В смысле, она ведь пока живет здесь?

— Я должен кое-что объяснить, — сказал Том. Это была его идея выйти к Хейзл на пару слов, просто заверить ее, что все в порядке. — Девушка переволновалась. Сегодня вечером жена ее уволила.

Он повесил мокрый зонтик на шляпную стойку.

— Она об этом упоминала, — вступила офицер Тализ. — И еще она утверждает, что вы ее восстановили, сказали, что она может работать у вас, сколько захочет. Вы не говорили ей, что ваш сын в ней «нуждается»?

Том покачал головой.

— Боюсь, она приняла желаемое за действительное. Я стараюсь не вникать в домашние дела. Предоставляю заниматься подобными вещами жене. Но у Хейзл много положительных качеств.