Михаил Март - На раскаленной паутине

Я слез с дерева и видел, как Володя отправился к гаражу. Он выгнал «ауди» матери и поехал к воротам. Мое развлечение окончилось. Я даже не задумывался над тем, что лежит в конвертах. Поначалу решил, будто они какую-то игру затеяли.

Когда я поднимался наверх, дверь кабинета отца была открытой. Он заметил меня и позвал. Я ждал нагоняя за ночные похождения, но он даже не думал о времени. И вообще он казался мне очень взволнованным, я его таким не помню. Я зашел.

Первое, что мне бросилось в глаза, — пистолет. Он лежал на столе рядом с конвертом. Никогда не видел у отца оружия, кроме коллекции, висящей на ковре в спальне. Своими же первыми словами он еще больше сбил меня с толку.

«Очень хорошо, что в эту минуту ты здесь, Леня. Я хочу доверить тебе очень важное поручение, которое не решился доверить некоторым близким друзьям. Один из них и вовсе не смог приехать. И то, что я хотел доверить ему, придется сделать тебе. Ты уже не ребенок, а человек сознательный и ответственный. Скажу сразу: поручение не безопасное и требует максимальной осторожности. Но я думаю, ты справишься».

Доверие отца, который всегда считал меня оболтусом, придало мне сил и уверенности. Я всегда ценил его мнение:

«Что я должен сделать, папа?»

Я готов был идти на любые подвиги за оказанное мне доверие.

«Ты должен передать этот конверт адвокату Садальскому не позже восьми утра. Улица Роз, дом тридцать два. Спрячь его так, чтобы никто его не мог найти. Это на тот случай, если тебя остановят».

«Володя уехал на машине матери», — сказал я.

«Возьми мою. И не теряй времени. Лучше покатайся по городу, но на место прибудь вовремя. И смотри, чтобы за тобой не увязался "хвост"».

Романтическое задание от серьезного, делового и очень приземленного человека, не признававшего приключенческой литературы даже в детские годы.

Я взял конверт и отправился в гараж. Я обожаю приключения, и фантазия у меня работает. Конверт я положил в черный целлофановый пакет, свернул его и засунул в покрышку запасного колеса. Времени у меня хватало, и я постарался на славу.

Когда я распахнул ворота гаража, чтобы выгнать машину, до меня донеслись звуки выстрелов. Два глухих хлопка. Я вспомнил о пистолете на столе отца и ринулся в дом. Пулей влетел в кабинет. Отец лежал на полу, а белая рубашка на груди чернела от густой пульсирующей крови. Я склонился над ним, он хрипло выдохнул воздух и затих. Тут что-то тяжелое обрушилось мне на голову, и я потерял сознание. Не знаю, сколько прошло времени, пока я начал различать слабые звуки.

«Лелик, ты меня слышишь?» — Голос доносился из глубокого колодца.

Я открыл глаза. Моя мать сидела в кресле и плакала. Надо мной склонилась Елена Иконникова-Берзина, а в дверях стоял полковник Духонин и о чем-то разговаривал со своими помощниками.

Когда я очнулся, Елочка встала и сказала матери:

«Я звонила профессору Веймеру, он скоро будет. Мальчику нужно оказать помощь».

Мать ей не ответила. Отца в комнате уже не было, но я знал, что ему уже ничем не поможешь. Потом мне накладывали швы, бинтовали, уложили в постель и сделали укол. Я вновь провалился в сон. Очнулся я ночью. Прошли сутки с момента гибели отца. Боль в голове стихла. И вот что странно. Первое, что всплыло в моей памяти, было не задание отца, не то, что я его не выполнил, а тихие слова Иконниковой, сказанные Духонину: «Уберите газетчиков от дома и смените охрану. Это политическое убийство, и его не следует раздувать».

Итак, я остался один. Так я тогда считал. Я считал, что Шура Шелест, Омельченко, Володя Артамонов и Менделевич — те, кто получил конверты, их уже передали Садальскому. А утром я увидел их имена в газетах. Ничего не говорилось только о нашем шофере и Омельченко, но нам рассказали друзья об их гибели. Неясно, что стало с Менделевичем и Шелестом и что могло случиться со мной. Но то, что меня спасла, если так можно выразиться, случайность, меня не радует.

— Садальского убили около восьми. Я думаю, что кто-то из названных тобою людей успел передать адвокату конверт, и он попал в руки убийц. Ты сделать этого не успел и тем самым сохранил его. — Лика облегченно вздохнула. — И еще. Бандиты могут подозревать кого угодно, но только не тебя. Ты даже не выходил из дому. Так что здесь есть свои плюсы.

Машина остановилась напротив отеля. Ребята расплатились и вышли.

Леня указал пальцем на тротуар по другую сторону улицы.

— Вон машина Иконниковой, а за ней стоит машина матери. Точнее, отца. Но в багажник без ключей нам не залезть. Сигнализация, блокиратор. Пустая затея. Да и письмо достать непросто. Минут десять понадобится, чтобы вскрыть колесо. Кажется, я перестарался.