Михаил Март - Там, где обрывается жизнь - повести

— О ком ты говоришь?

— Его портреты ты видел, статьи читал, теперь можешь увидеть воочию.

— Родриго Сапатерос?

— Угадал. Он на балконе.

Балкон — не точно сказано, вдоль всего второго этажа проходила огромная широкая галерея с мраморными перилами. Мужчина в черном смокинге с бокалом вина в руке любовался освещенным прожекторами садом. К счастью, выдался теплый вечер со звездным небом и яркой луной.

Виктория подвела Аркадия к знаменитости и представила его. Аркадий тут же узнал доктора. Испанец быстро заговорил по-французски. Голос ровный, тон деловой, движения порывистые, резкие. Аркадий знал только английский и ничего не понимал. Вика перевела:

— Профессор ознакомился с твоей медицинской картой. Тебе отпущено не больше года жизни. Состояние твоего сердца хуже, чем у покойного отца. Если ты не одумаешься, исход предрешен.

— Я трус, этим все определяется, — пожал плечами Аркадий.

Вика перевела. Испанец усмехнулся. И опять долго говорил.

— На счету профессора сотни операций и ни одного летального исхода, — переводила Вика. — Он делает по несколько пересадок в день. Важна подготовка и настрой больного. Его решимость, психологический настрой. Хотите жить, значит, будете жить. Место зарезервировано, тебя ждут в Испании.

— Через два дня я дам окончательный ответ.

Вика что-то сказала профессору. Тот кивнул и снова уставился на освещенный сад.

— Аудиенция окончена. — Вика взяла Аркадия под руку и повела в зал. — Слабак! На кого ты собираешь оставить фирму? На бездарного алкоголика брата? Или на ненавистную жену? Может быть, подаришь ее Прокофьеву? Он опытный финансист, быстро приберет к рукам все, что плохо лежит.

— Я же сказал. Финансовым директором будешь ты. Этот вопрос решен. Не дави на меня. Это же не аппендикс удалить, речь идет о сердце.

— Твое сердце — твой убийца. Ступай, развлекай гостей.

— И еще одно обстоятельство — я должен убить своего родного брата.

— Ты убьешь себя, а он будет хлебать водку до девяноста лет.

— В общем-то ты права, мир ничего не потеряет, если он подохнет где-нибудь у сточной канавы.

— Зачем так грубо. Он погибнет в автокатастрофе.

— Как я выманю его в Испанию? У него даже загранпаспорта нет.

— Оставь эту заботу мне, думай о главном. Аркадий пошел в зал, а Вика вернулась к «гостю из

Испании».

— Слов нет, сыграно талантливо, Олег. Кажется, вы пересказывали сюжет романа «Отверженные» Гюго.

— Вы тоже знаете французский?

— Не только. Не говоря уже о латыни.

— Черные линзы меня раздражают, я вас плохо вижу. Ночью в темных очках чувствуешь себя слепцом. — Он взял ее за талию.

— Атака началась?

— Я мог бы и дальше вилять перед вами хвостом, но, может, мы пропустим увертюру и куда-нибудь удерем?

— Я здесь хозяйка, у меня гости. Если появится другая тема для разговора, то я в зале.

— Что ж, я не рассчитывал на молниеносный успех. Вика улыбнулась:

— Вы не из тех, кто так легко сдается — а вдруг выпадет еще один шанс!

— По этому принципу я проигрываю все свои гонорары в карты.

Вика прижалась к нему, поцеловала и тут же ушла.

Возле двери балкона ее поджидала Галя. Выглядела она не лучшим образом. Даже макияж не мог скрыть синяков под глазами и покрасневших белков. Она увядала, как сорванный цветок.

— Почему вы мне не звоните? Я не нахожу себе места. Мне страшно, сплю с револьвером под подушкой. Вздрагиваю от каждого шороха.

— Напишешь письмо на имя прокурора. От руки. Число не ставь.

— Письмо о чем?

— О том, что твой муж имеет намерение тебя убить. Если с тобой что-нибудь случится, то только по его вине. Положи письмо в конверт и напиши адрес прокуратуры. Передашь конверт мне.

— На том свете мне уже никто ничем не поможет.

— Галина, твои слова Юрия не остановят, а это документ. Мы ничего никому отправлять не будем. Копию письма я сама покажу твоему мужу. Только так мы сможем помешать ему. Он знает, что со мной договориться невозможно. Прокурор получит письмо, если с твоей головы хоть волосок упадет. Другого выхода нет.

— Я вам доверяю. Если вы старого пройдоху держали в руках, то его бездарного сына скрутите в бараний рог.

— Ты все правильно понимаешь. И не тяни, письмо передашь мне завтра же.

За спиной Олега послышался милый голосок:

— Как можно изуродовать человека усами, цветом волос и линзами!

Олег обернулся. Перед ним стояла Лера.

— Если мужчина лучше обезьяны — он уже красавец.

— Бездарная отговорка. Приклеился к моей матери?