Джозеф Д'Лейси - Мясо

— Бог превы…

Он понял, что перед ним не Избранный, и остановился на полуслове.

Он спустил курок. Пистолет мягко выстрелил.

Шипение. Удар.

Все они на одно лицо.

Боб Торранс был в гневе: скорость конвейера его категорически не устраивала. Что-то было не так в предубойном загоне, но он не мог сказать, что именно.

Он спустился со своей наблюдательной вышки и свирепо прорычал:

— В чем дело?

Погонщик прокричал из предубойного загона:

— Посылка от Магнуса, шеф. Сейчас ее как раз обрабатывают.

Торранс понимающе кивнул. Посылки от Магнуса всегда тормозили конвейер, но Торранс никак не мог на это повлиять. Завтра он переведет нового забойщика на другой участок и вернет на убой Ледяного Рика, чтобы наверстать упущенное. Каждая секунда была на счету. Спрос на мясо возрастал день ото дня, поскольку жителей города становилось больше, и именно Торранс был в ответе за то, чтобы люди ни в чем не нуждались. По крайней мере, все именно так и думали. Торрансу платили за то, чтобы и он так думал.

Он прошел мимо Джонса к станции кровопускания. Здесь всегда возникали заторы. В промежутке между убоем и обескровливанием скотина подвешивалась за задние конечности к цепи верхнего конвейера. Он напоминал хорошо смазанный карниз для штор. Забитый скот двигался по этой цепи от одного участка к другому, подвергаясь постепенной переработке на мясо и субпродукты. И отправной точкой была станция кровопускания.

Работа кровопускателя заключалась в том, чтобы рассечь от горла до загривка шею каждого животного и пустить его дальше по конвейеру. Кровь Избранных стекала в широкий желоб и попадала в сборные чаны. Потом эта кровь шла на производство фирменной кровяной колбасы от Магнуса. Задержка в пути от убоя до станции кровопускания иногда оборачивалась тем, что Избранные приходили в сознание прежде, чем им рассекали шею. И это было слабое звено конвейерной цепи.

Вот и сейчас из семи Избранных, подвешенных в ожидании ножа кровопускателя, три дергались. Движения их тел напоминали Торрансу трюки артистов-эксцентриков, которых подвешивали вверх ногами и в отведенное время им надлежало избавиться от цепей и оков. Впрочем, у скотины выхода все равно не было. Эти судороги были лишь остаточными нервными импульсами, посылаемыми мозгом, и скорее являлись признаком того, что смерть уже наступила. Именно в этот момент они снова начинали дышать, издавая ритмичные вздохи и шипение, и это значило, что забойщик допустил ошибку, а может, просто попалось сильное животное, которое отказывалось умирать так быстро.

Четвертое тело содрогнулась, грудная клетка расширилась и спазматически сжалась. Торранс пожал плечами; ничего, после ножа все будет кончено. Приглядевшись, он заметил повреждения на теле содрогающегося в агонии животного. Обрубки пальцев были черные и красные, а кастрацию явно произвели совсем недавно. Клеймо на пятке еще сочилось кровью. Выходит, это и есть посылка Магнуса. Существо, в котором трудно было узнать как Избранного, так и человека, вновь задергалось, вращая тазом. При этом оно толкало соседние тела оглушенного скота, приводя их в движение. Раскачиваясь, тело повернулось на цепи, и Торранс увидел лицо.

Конечно, он знал этого человека, хотя и трудно было сейчас вспомнить его имя, тем более что он был абсолютно лысым. Отверстие во лбу, видимо, сильно кровоточило, и запекшаяся кровь коркой покрывала лицо, превращая его в маску. Торранс задумался и припомнил слухи о молочной ферме, которые в последнее время ходили по заводу. Кажется, кто-то из работников подобрался слишком близко к коровам. И тут он вспомнил. Гревил Снайп, лучший дояр Магнуса за несколько последних лет. Торранс покачал головой. Какой позор, осмелился наплевать на запреты, переступил черту. Нанесение ущерба скоту было самым глупым и самым опасным преступлением, какое только мог совершить как работник завода, так и рядовой гражданин. Это было равноценно самоубийству. Похоже, Снайп уже это усвоил. Ну, почти; с ним еще не было покончено.

Обезумевший взгляд Снайпа сфокусировался на Торрансе, но медленно вращающаяся цепь увела бывшего смотрителя доильного зала в сторону. Звук вращающихся подшипников вернул Торранса к реальности. Кровопускатель уже фиксировал тело Снайпа. Тот зашипел на него — на операции сегодня стоял Барридж, — и кровопускатель полоснул ножом по его горлу. Торранс смотрел, как расширяются глаза Снайпа, как заливает белки черной кровью, и вот уже шипение сменилось бульканьем. Барридж подтолкнул Снайпа, чтобы тот истекал кровью над желобом. Потом автоматический участок цепи подхватил петлю бегунка и увлек раскачивающееся тело вперед. По пути к шпарильному чану, где предстояло купание в кипятке, оно должно было стать легче на восемь пинт.