Филипп Делелис - Последняя кантата

— Вы отвергаете очевидное, Паскаль: в романе все неотторжимо. Если вы хотите удалить Фредерика из гостиных, почему же, раз уж на то пошло, не убрать и рассказчика из цикла «В поисках утраченного времени»? Нет гостиных, нет романа!

В конце концов они сошлись на том, что в большинстве случаев роман — творение человека, а следовательно, творение несовершенное, и не следует исключать, что то тут, то там мы можем найти ненужные описания. Придя к общему мнению, они решили не составлять список подобных романов.

— И все же, — настаивал Паскаль, — некоторые авторы добились успеха, пренебрегая местом действия. Де Куинси, [53] Де Куинси, Томас (1785–1859) — английский писатель. к примеру. Он был таков и в рассказах, и в жизни. Менял жилье, когда был захвачен работой, и снимал несколько комнат одновременно, предпочитая лучше разориться, чем разбирать и приводить в порядок свои рукописи.

— Вы тоже любите Де Куинси? Я обожаю его «Исповедь», [54] Полное название: «Исповедь англичанина-опиемана». — загорелась Летисия.

— Да, его галлюцинации, должно быть, вдохновляют многих художников. А мне больше нравится его «Убийство, рассматриваемое как изящное искусство». Он придумал захватывающий сюжет. Без него не было бы полицейского романа…

— Конечно, — согласилась Летисия, — но, возможно, мы не получали бы от этого непреодолимого влечения к ужасному.

— В этой области можно найти много предтеч. Нерон, например. И еще… мы ничего не знаем о том, была ли патологическая склонность к аморальным поступкам у кроманьонцев…

Они вышли из ресторана и с удивлением обнаружили, что моросит мелкий дождичек. Летисия надела пальто и застегнула воротник. Паскаль насильно обмотал ее шею своим шарфом. Летисия не сопротивлялась, лишь вопросительно смотрела на него. Машина Паскаля была припаркована на правом берегу, и они направились к Пон-Мари. Шли молча. Когда они вошли на мост, Паскаль тихо сказал:

— Самое прекрасное место Парижа…

— Вы о чем?

— О Пон-Мари.

Поглаживая каменный парапет, который за два века своего существования был свидетелем, наверное, клятв тысяч влюбленных, Летисия замурлыкала старую песенку Эдит Пиаф:

Паскаль закончил куплет:

Они дружно рассмеялись. И Паскаль поцеловал Летисию.

«ОШИБКА БАХА»…

— Как же это, неужели Бах допустил ошибку? Анекдот! Сейчас во всем разберемся!

Пьер Фаран смотрел на экран институтского компьютера и не мог прийти в себя. Он настолько был уверен, что ему удастся представить всем скептикам, которые не верили ему, полную партитуру фуги в стиле добрых старых времен, написанную машиной…

Сев перед экраном, он принялся стучать по клавишам. В обратном порядке, начиная с последней фазы программирования, он вывел разные этапы работы машины. Множество кабалистических знаков, которые появлялись на экране, он сразу печатал. Потом, вооружившись красным карандашом, склонился к распечаткам и изучил «рассуждения» машины. Она заключала, что данная тема ошибочна.

«Дело, должно быть, в оптимизации, — подумал Пьер. — Мы заложили в машину слишком много ограничений. Но что лишнее?»

Он потратил на анализ последовательности знаков около двух часов, потому что его слабые знания языка машины — он лишь недавно начал изучать его — не позволяли работать быстро. Он мог бы подождать Луи, но не знал, когда тот вернется, а ему не терпелось поскорее разгадать загадку. Он снова несколько раз просмотрел королевскую тему, прокрутил ее и так и сяк, переставил интервалы, проиграл ее на пианино, проанализировал частотность на электронном индикаторе, переместил ноты…

Тщетно. Тема состояла из двадцати одной ноты и четко делилась на две части. В первой было пять нот, затем следовала пауза, и потом — вторая часть в виде хроматического понижения, [55] В полутонах. — Примеч. авт. которая заканчивалась на начальном до. Вторая часть темы уже давно была широко прокомментирована, потому что являлась довольно революционной для своего времени. Только много позже мы встретим более систематическое использование полутонов. Больше того, развитие хроматической темы в форме фуги таило множество гармонических трудностей в рамках тональной музыки XVIII века, которые Бах с легкостью преодолел. Но ведь машина тоже была способна сделать это, и гораздо быстрее…