Нельсон Демилль - Спенсервиль

– Мне почему-то кажется: ему известно, что мы здесь, – произнес Билли. – Не то чтобы он знает наверняка, но он… ждет.

– Какая разница, – сказал Кит. – Это ничего не меняет ни для него, ни для нас.

– Это верно. Он сам загнал себя в угол… Но и мы тоже в углу, – добавил Билли, помолчав немного. – Вроде бы ничто нам не мешает повернуться и уйти, но уйти мы не можем. Понимаешь, о чем я?

– Да.

– Эх, хорошо бы сейчас закурить.

– А выпить тебе не надо?

– Н-ну… а у тебя что, есть?

– Нет. Я просто спрашиваю, нужно тебе это сейчас или нет.

– Мне… да. Но… может и подождать.

– А знаешь, если ты после всего этого бросишь пить, то, возможно, у тебя жизнь еще и наладится.

– Может быть.

– Я тебе помогу.

– Забудь об этом. Мы с тобой в расчете. А тебе никогда не приходила в голову мысль, что нас обоих очень по-крупному надули? – спросил Билли.

– Приходила. Ну и что? Каждого ветерана надули по-крупному, начиная с тех, кто воевал еще в первую мировую. Перестань ты жалеть себя. Война уже давным-давно кончилась, достаточно давно, чтобы у тебя в голове все перепуталось и ты и без всякой войны успел бы изломать собственную жизнь.

Билли помолчал, размышляя над услышанным, потом сказал:

– Ну, с твоей-то головой такого ведь не случилось. Ты всегда умел держать себя в руках. А моя на такую нагрузку, наверное, не была рассчитана.

– Сочувствую.

– Знаешь, что я тебе еще скажу, Кит: если не чувствуешь себя немного обманутым, то не прислушаешься вовремя и к тем колокольчикам, которые могут начать звонить у тебя в голове.

Кит промолчал.

Они прождали еще час, обменявшись за это время всего несколькими словами. Наконец Билли проговорил:

– Слушай, а ты помнишь тот финальный матч, который мы играли с «Финдлэй» в последнем классе? Я тогда был на месте полузащитника, мы проигрывали 7:12, и тут я получаю передачу и рву вперед по левому краю. На линии схватки меня берут за жопу, но я не падаю, а изворачиваюсь и отбрасываю мяч назад, тебе. Ты в тот раз играл на месте защитника, помнишь? Эти гады из «Финдлэй» на тебя наваливаются, но ты навешиваешь длинную-длинную передачу этому концевому… как же его звали, черт возьми?.. Дейвису, да? Он даже не подозревал, что он в игре, просто обернулся, и тут ему прямо в руки попадает твой мяч, он теряет равновесие и падает, но уже за чертой. Гол. Вспомнил?

– Да.

– Чертовски хорошая была игра. И поучительная. Даже если все идет не так, держись, терпи, выкладывайся, и можешь получить шанс. Интересно, сохранились ли еще те кадры на пленке?

– Наверное.

– Хотелось бы мне на них взглянуть. Слушай, а ты Бакстера по школе помнишь?

– Нет… хотя да, помню.

– Он и тогда был дерьмом. Ты с ним ни разу не дрался?

– Нет, а надо было бы.

– Поквитаться никогда не поздно.

– Вот он именно так и думает – потому-то мы сейчас и здесь.

– Да… но мы же ему в школе никогда ничего плохого не делали. Я , во всяком случае, ничего не сделал. Он сам делал другим гадости. Не понимаю, почему он до сих пор ни разу ни на кого не нарвался.

– Он всегда выбирал только слабых, – заметил Кит.

На это Билли Марлон ничего не ответил, но спустя некоторое время проговорил:

– Тебя -то он здорово уделал! – И, усмехнувшись, добавил: – А знаешь, когда мы с тобой встретились тогда в баре, то на следующий день, как у меня в голове прояснилось, я сразу вспомнил о тебе и об Энни Прентис. И у меня возникла мысль, что между вами обязательно все должно начаться снова. Умный я парень, скажи?

Кит ничего не ответил.

– Я думаю, что и он это тоже сразу вычислил, – продолжал Билли. – Знаешь, я с ней одно время сталкивался иногда на улице. В школе-то я ее не очень хорошо знал, но все-таки учились мы вместе, и поэтому она при таких встречах всегда улыбалась мне и здоровалась. А иногда останавливалась, спрашивала, как у меня дела, и мы с ней перебрасывались несколькими словами. Я в таких случаях стоял, как дурак, и думал про себя: «Надо бы тебе рассказать, что твой муж трахает мою жену», но, разумеется, я ей ничего подобного никогда не говорил. Да и болтать с ней подолгу мне тоже не особенно хотелось: боялся, что если Бакстер увидит, как мы разговариваем, то непременно сделает какую-нибудь гадость или мне, или ей.

– Пожалуй, надо мне все-таки позволить тебе его выпотрошить, – проговорил Кит.

– Для этого я в твоих разрешениях не нуждаюсь, – ответил, взглянув на него, Марлон.

Подобный ответ несколько удивил Кита, хотя применительно к Билли это был хороший признак.