Анри Лёвенбрюк - Бритва Оккама

— Нет, сегодня многие работают, Маккензи, как всегда перед выборами, — ответил он ледяным тоном.

Ари отдал ему честь и направился к себе в кабинет. Несмотря на замечание Дюбуа, народу в здании госбезопасности было заметно меньше, чем в будни, и он радовался установившемуся здесь покою. Сотрудники разговаривали негромко и не тратили время на пустую болтовню, торопясь закончить свою работу. Это устраивало его как нельзя лучше.

Просмотрев почту, он принялся за дела, которые наметил заранее, чтобы не тратить время понапрасну. Ари не желал торчать в Леваллуа весь день, ему не терпелось вернуться «на землю». Не то чтобы последние события вернули ему вкус к приключениям, просто хотелось поскорее продвинуться, а он знал, что подобное дело в отличие от его обычной работы за письменным столом не раскроешь.

На всякий случай он позвонил Ирис. Поздоровался и спросил, не удалось ли ей выяснить, кому принадлежит телефон, найденный в памяти мобильника белобрысого громилы. Ирис пообещала, что скоро ответит.

Затем Ари, решив выяснить, как выглядит астролябия Герберта, чтобы сравнить ее с рисунком на ксероксе, нашел в справочнике телефон реймской мэрии. Он набрал номер, но ему ответил автоответчик. В самом деле, вряд ли мэрия работает по субботам. Чертыхнувшись, он попробовал позвонить по другому номеру, в Реймский музей изящных искусств. На этот раз ему улыбнулась удача: трубку сняла телефонистка.

— Здравствуйте, я бы хотел поговорить с хранителем.

— Но по субботам его здесь не бывает, месье.

— У меня срочное дело. Я должен переговорить с ним сегодня же.

— Вы по личному вопросу? Наверное, вы его родственник?

— Нет. Майор Маккензи из Национальной полиции. Вы можете попросить его мне перезвонить?

— Да, конечно, — пробормотала она в панике.

Несколько минут он просматривал записи, скопившиеся на письменном столе. Вскоре зазвонил телефон.

— Месье Маккензи?

— Да.

— Здравствуйте, это Нельсон, хранитель Реймского музея изящных искусств. Мне передали, что вы хотели поговорить со мной.

— Да, спасибо, что перезвонили так быстро.

— Что-то с моим музеем?

— Нет, успокойтесь, с вами это никак не связано. Мне нужно навести справки об одной астролябии. Не подскажете, где выставлена астролябия, которую, как я слышал, привез в Реймс Герберт Аврилакский?

Последовала короткая пауза, словно музейщик перевел дух, узнав, что ничего страшного не стряслось.

— Астролябия Герберта… Нет никакой уверенности, что она вообще существовала. Но тут я не специалист. Действительно, ходят слухи, что Герберт Аврилакский привез в Реймс много астрономических приборов из мусульманской Испании, но о какой-то конкретной астролябии ничего не известно. Скажу вам только, что ни в одном из реймских музеев не хранится астролябия того времени.

— Ясно. И никто никогда не пытался выяснить, что сталось с той астролябией?

— Насколько мне известно, нет.

— Что ж, спасибо.

Огорченный Ари повесил трубку. Он не знал, удастся ли ему когда-нибудь определить, что за инструмент изображен на ксерокопии. И хотя Ари не сомневался, что ему так или иначе придется разобраться во всех этих надписях и фазах Луны, он пока не представлял, как это сделать.

Тогда он решил порыться в своих шкафах, чтобы проверить догадку, которая мучила его с того дня, когда в его квартиру проник взломщик. Заметив татуировку на его предплечье, он тут же понял, что уже где-то видел это черное солнце, и теперь рассчитывал его отыскать. Он был почти уверен, что оно попадалось ему в одной из книг, хранившихся в кабинете.

Ари обладал поразительной фотографической памятью и не сомневался, что, просмотрев обложки, выберет нужный том.

Одну за другой он снимал книги с полок книжного шкафа. Конечно, здесь их меньше, чем у него дома, и это не такие редкие издания, но все же достаточно для его текущей работы: социологические исследования о сектах, история основных течений, официальные документы — самые роскошные были изданы Церковью сайентологии, — общие труды, посвященные оккультизму и эзотеризму…

Методично, но безуспешно опустошив первый шкаф, он немедля перешел ко второму. Напрасно пересмотрел книги в первом ряду и уже собирался перейти к следующей полке, когда коснулся корешка огромного тома. Он тут же понял, что это именно то, что он ищет. Название рассеяло последние сомнения: именно здесь он видел символ, изображенный на руках у двух громил.

Книга, изданная лет пятнадцать назад, называлась «Нацистский мистицизм». Ари прочел ее от корки до корки и не раз обращался к ней в своей работе. Она была посвящена различным мистическим доктринам, возникшим в Германии во времена Третьего рейха, — доктринам, в которых пангерманизм тесно переплетался с эзотеризмом. Течение, которое донесли до наших дней мелкие группировки неонацистов, представляло жуткую смесь оккультизма, криптоистории и паранормального, а центральной фигурой, разумеется, служил Адольф Гитлер.