Лесли Форбс - Пробуждение Рафаэля

Свет лампы отбрасывал на стену увеличенную тень его лохматой головы, чётко рисовались крупные завитки волос. Чувствуя его позади себя, как подобное быку существо в этом лабиринте слов, Шарлотта двигалась от описания сосисок и мыла вдоль стен, уставленных консервированными продуктами. Многие наклейки на банках были времён войны, другие банки, без наклеек, — недавнего приготовления, соответственно их содержимое было посвежее: солёные грибы, чьи побледневшие пластинки напоминали жабры, белые, похожие на спаржу и размером с палец, куски рыбы. Она направила луч фонаря вглубь подвала, где помещение, сужаясь, переходило в коридор, почти заваленный обвалившейся землёй вперемешку с деревянными брусьями.

— Туда нельзя!

Окрик Прокопио не дал ей последовать за лучом; тут же он с удивительной лёгкостью и быстротой шагнул к ней и положил руку на плечо. Мощь его руки парализовала её, будто огромная лапа или копыто заявило права на эти несколько дюймов её кожи. Какая-то тяжесть пронзила её, пригвоздив к земле.

— Это почти под воротами Люцифера, куда швыряли гранаты, — сказал он. Она чувствовала сигарно-анисовый запах его дыхания, как ни странно, казавшийся приятным. — Потолок держится ни на чем, на червях и кроличьем помёте.

Он повёл её прочь от обвала, но не успел помешать ей ещё раз осветить фонарём стены. Сверху на драные газеты свешивались пучки корней.

— Смотрите! Что это?

— Идём, Шарлотта! Здесь опасно!

— Нет, подождите, я хочу посмотреть. — Шарлотта выскользнула из-под его руки, едва заметив, что он обратился к ней так по-свойски, и осторожно двинулась вглубь коридора к пожелтевшему листку, наклеенному на стене. Она попыталась прочитать неразборчивые бледные строки, написанные от руки. — Господи, написано по-английски! Это, наверно… наверно, осталось с войны!

«1. Все встреченные молодые крестьяне не представляют опасности; они дезертиры, бежавшие из армии или из Германии, и находятся в столь же рискованном положении, как вы.

2. Чем беднее дом, тем он безопаснее; хозяева богатых домов, как правило, фашисты.

3. Не задерживайтесь на одном месте; достаточно ночи и дня в доме.

4. Женщины, работающие в поле, обычно не опасны. У них могут быть сыновья вашего возраста.

5. Если крестьянин видит, что вы прячетесь на его поле, он пройдёт мимо и притворится, что не заметил вас. Позже он вернётся, и если сочувствует вам, то спросит, не голодны ли вы. Если он не предложит поесть, быстро уходите».

Наставления англичанину, пробирающемуся к своим, подумала она. Предупреждение другим.

— Как удивительно, что листовка сохранилась до сих пор!

Она начала сдирать листовку со стены, но Прокопио мягко потянул её прочь.

— Оставьте, — сказал он. — Эти стены очень непрочны. Да и зачем она вам — кто-то наклеил её здесь много лет назад, заодно с газетами…

Не сумев, как ни старалась, содрать рукописную листовку целиком, Шарлотта покачала головой. В руках у неё оказалась только короткая вертикальная полоска с подобием хайку: дезертиры как вы фашисты притворится достаточно ночи.

Оглядываясь на обрывок, Прокопио мягко сказал:

— Иногда я спрашиваю себя, знает ли она хотя бы, что война кончилась?

— Но… как этот листок вообще оказался тут? И что ещё можно найти под этими напластованиями слов?

Он пожал плечами:

— На кухнях в здешних деревнях вы и сейчас найдёте объявления, которые развешивали немцы, предлагая итальянцам выбор между смертью за оказание помощи бежавшим военнопленным из армий союзников или награду в тысячу восемьсот лир за их выдачу — по нынешнему курсу около семисот пятидесяти фунтов. — Он улыбнулся. — Неплохие деньги. У меня самого хранится сувенир — листовка, подпольно распространявшаяся правительством Бадольо, [90] Бадольо Пьетро (1871–1956) — генерал и политический Деятель в период диктатуры Муссолини (1922–1943). Успешно вывел Италию из Второй мировой войны, в сентябре 1943 г. договорившись с государствами антифашистской коалиции о прекращении военных действий. в которой любому итальянцу, который укроет у себя британца или американца, обещалось пять тысяч лир. Очень благоразумно. Взять их скорее означало выжить, нежели умереть.

— В Англии редко можно услышать о боях в Марке, говорят лишь о Риме, Неаполе, Сицилии.

— Знаете холмы к северу от Урбино? Там до сих пор встречаются старые, идеально прямые немецкие дороги, как я говорил вам в первую нашу встречу. Они составляют часть того, что немцы изначально называли линией Гитлера, а потом переименовали в Германскую линию, когда увидели, что проигрывают войну. — Он улыбнулся, но взгляд его оставался серьёзен. — Потому что важно, как вы назовёте что-то, не правда ли, синьора Пентон? А я называю их превосходными, эти немецкие дорога. Как и римляне, германцы были очень основательными…