Олег Бажанов - Герой нашего времени.ru

— Марина и Андрей! — начал он, наполнив рюмки. — Призываю вас быть судьями на нашем с Тамарой состязании. Вы имеете право не пить, пропускать тосты, но должны строго следить за мной и Тамарой. Победителя выберете вы.

— А на что вы спорили? — с нескрываемым интересом спросила Марина.

— На желание? — Тамара посмотрела на Иванова.

— На желание, — подтвердил он.

— Это что, значит, — удивилась Марина, — проигравший исполняет желание победителя?

— Да, — твёрдо сказал Иванов, взглянув на Тамару. Их глаза встретились. Она кивнула в знак согласия.

— Любое? — уточнила Марина.

— Любое, — ответил Иванов.

— Любое, — подтвердила Тамара.

— Класс! — воскликнул Ващенка. — За это и выпьем.

— А не «круто» будет? — засомневалась Марина.

— А ты за кого больше боишься? — поинтересовался Ващенка. — Спор есть спор.

— Да я за вас обоих болеть буду! — заверила Тамару и Иванова Марина.

— И я — за обоих, — сказал Ващенка. — Начали?

После выпитой первой рюмки разговор продолжил Иванов. Он рассказал всем, как, учась в десятом классе, уже однажды проиграл подобный спор девушке, которая была старше его на два года. Больше он этого делать был не намерен.

Тут тост предложил Ващенка:

— Давайте выпьем за то, чтобы наши желания совпадали с нашими возможностями!

Перед тем как опрокинуть в рот рюмку, Иванов взглянул на Тамару. Девушка неожиданно подмигнула ему, и Иванов снова увидел знакомый волнующий взгляд из-под полуопущенных ресниц. Иванов вспомнил её обнажённую в комнате и почувствовал себя очень неловко, будто его поймали на месте преступления. Иванов выпил, стараясь не глядеть на Тамару.

Уже после четвёртой рюмки Иванов почувствовал, что начинает пьянеть. Стараясь больше налегать на закуску, он продолжал наливать и произносить тосты. После пятой — поднялась из-за стола Марина и удалилась в комнату. После седьмой — отказался пить Ващенка. На восьмой Иванов понял, что сильно опьянел. Тамара держалась молодцом, лишь казалась немного уставшей. Она смотрела на парней через густой занавес полуопущенных ресниц, часто смеялась, но не производила впечатления пьяной.

Наполнив рюмки себе и Тамаре, Иванов, покачиваясь на стуле, произнёс девятый тост:

— Хочу выпить за тебя, Тамара. До сих пор мне не доводилось встречать девушек, похожих на тебя. Вот Андрей и ты — сейчас для меня самые близкие друзья. Хочу, чтобы в твоей жизни всё было лучше, чем хорошо! Будь счастлива!

Иванов залпом опрокинул рюмку. Тамара пила как обычно — мелкими глотками.

— Пойду освежусь. — Взглянув на Ващенку, Иванов подмигнул ему, и тяжело поднялся из-за стола. Перед тем как выйти на улицу, Иванов заглянул в комнату девчат. Свернувшись на кровати калачиком, прямо в платье, спала Марина. Иванов погасил свет и вышел на свежий воздух.

На улице он простоял минут десять, тупо глядя на звёзды, затем вернулся в дом. То, что он увидел с порога, заставило Иванова протрезветь. На коленях у Ващенки сидела Тамара, поддавшись всем телом к Андрею. А тот, обняв её обеими руками за круглый зад, целовал девушку в губы. Иванов ожидал увидеть нечто подобное, но напрасно он уверял себя, что это его не тронет. Почему-то стало обидно.

Выскочив на улицу, Иванов с силой хлопнул дверью. Идя по направлению к общежитию, испытывая ярость, злость и разочарование, Иванов беспрестанно повторял:

— Сука эта Тамара! Сука!..

Войдя в расположение, где всё звено уже видело сны, Иванов, не разуваясь, завалился на кровать и тут же провалился в «отключку».

Утром Ващенка, как ни в чём не бывало, поприветствовал своего командира на стоянке. Иванов чувствовал себя неважно — похмелье плюс плохое настроение не располагали к общению, поэтому он старался ни с кем не разговаривать. С Ващенкой тем более.

День прошёл спокойно. Разведчики так и не появились, поэтому экипаж полдня проболтался на стоянке возле вертолёта, а Иванов пил воду и отлёживался в теньке под деревом. Ващенка, видимо, испытывал его терпение и не подходил. А первым начинать разговор Иванов не хотел. Понимая, что сам уговорил «правака» на этот поступок и что Андрей ни в чём не виноват, Иванов про себя поносил Ващенку как предателя. О Тамаре он вообще старался не думать. Больше всех Иванов злился на самого себя.

— Командир, пойдём на обед! — позвал Мельничук.

— Без меня сегодня, — не поднимаясь с травы, ответил Иванов. — Я здесь полежу.

Наконец, придя с обеда, Ващенка не выдержал:

— Саня, честно, у меня с ней ничего не было!