Олег Бажанов - Герой нашего времени.ru

Ващенка наполнил стаканы.

— Товарищи, друзья, братья! — Иванов поднялся, призывая к тишине. Он решил произнести тост:

— Война и смерть — это одно и то же. За победу в этой войне пить не буду, потому что побед в таких войнах не бывает. Я выпью за каждого из вас, за нас всех, оказавшихся здесь и сейчас. Значит, именно здесь и сейчас мы нужнее всего Родине — нашей России. Правители бывают разные, но Родина у нас только одна. Выполним же свой офицерский долг до конца. И пусть на этом рубеже мы не окажемся последними солдатами России, и чтобы после нас было кому поднять наше полковое знамя и знамёна тысячи полков. За сильную армию! За сильную Россию!

На похороны Наташи командир полка отпустил Иванова без вопросов. Помогло ходатайство начальника штаба — подполковника Гриневского. Бумаги оформили быстро.

Военно-транспортный самолёт «Ан-26» российских ВВС выруливал на взлётную полосу аэродрома Моздок ранним, не по-летнему прохладным утром. В качестве пассажира на его борту рядом с цинковым гробом сидел Иванов. С ним летели офицер госпиталя, где служила Наташа, прапорщик и четыре солдата из комендатуры. Тяжело разбежавшись, самолёт взял курс на север.

Весь недолгий полёт Иванов мысленно разговаривал с Наташей. Снова и снова он оживлял в памяти каждый миг, когда они были вместе, вспоминал каждое произнесённое ей слово. Закрывая глаза, он видел перед собой её живое лицо, улыбку, сквозь гул самолётных двигателей ему слышался её голос. Казалось, что Наташа рядом. Живая. Иванов чувствовал её присутствие, а когда открывал глаза, то видел перед собой лишь серый холодный металл цинкового ящика.

— Ну, вот ты и дома. — Самолёт пошёл на посадку.

Иванов пытался представить встречу с родственниками Наташи. Что он им скажет? Но говорить никому ничего не пришлось. Когда опустилась грузовая рампа, к хвосту самолёта подошла бортовая машина зелёного цвета с военными номерами. Солдаты подняли гроб и погрузили в автомобиль. Туда же, в кузов взобрался и Иванов. Он понимал, что всё меньше и меньше остаётся времени, когда ему ещё можно побыть рядом с Наташей, поэтому не хотел ни на секунду отходить от неё. Гражданских никого не было: видимо, родственников на аэродром не пустили. Увидел их Иванов только возле дома, где жила Наташа.

Старенький пятиэтажный панельный дом, благоустроенный зелёный дворик — это всё, что запомнил Иванов. Во дворе машину встречало много людей. Мать Наташи среди остальных Иванов узнал сразу, хотя не видел до этого никогда. Седая женщина в чёрном была похожа на дочь.

Иванов помог снять с машины тяжёлый гроб. Но с родными и близкими первым заговорить не смог. Кто он им?

Прощание устроили во дворе. На крышку гроба поставили фотографию красивой девушки в летнем цветастом платье с незнакомой Иванову причёской, но с такой знакомой улыбкой и родными серо-голубыми глазами. На фотографии Наташа выглядела совсем девчонкой. Жизнерадостная живая улыбка, которая так шла ей, была не совместима со всем происходящим, и Иванов не отрывал от фотографии взгляда.

Видимо, Наташу знал весь дом. Прощание затягивалось. Сопровождающий офицер подошёл к стоящему возле гроба Иванову:

— Саша, надо подсказать родным: у нас через четыре часа самолёт обратно.

Иванов кивнул. Рядом с мамой Наташи стояла высокая блондинка в чёрном платье и таком же платке. Иванов подошёл к ней:

— Вы, наверное, Света — Наташина сестра?

Девушка, взглянув на Иванова, еле заметно кивнула.

— Вы меня простите, пожалуйста, но через четыре часа солдаты должны быть на аэродроме. Можем не успеть.

— А отложить вылет нельзя? — тихо спросила блондинка красивым низким голосом. Услышав знакомый, — так похожий на Наташин, — голос, Иванов не смог отказать.

— Слушай, Володя, — обратился он к сопровождающему, — давай отложим вылет до утра. Солдат разместишь на аэродроме. А мы с тобой, как люди, помянем Наташку. Ты же её хорошо знал.

Офицер посмотрел на солдат, что-то прикинув в уме, потом взглянул на Иванова:

— Мы с Натальей не один пуд соли съели вместе. О чём разговор, Саня, остаёмся. Только с экипажем самолёта разговаривай сам.

Для того, чтобы переговорить с экипажем, Иванов взял «УАЗик» военкома — подполковника, находившегося здесь же, рядом с родственниками, и поехал на аэродром. Лётчики — свои мужики — всё поняли, и вылет перенесли на утро. Иванов успел вернуться до того, как гроб с Наташей погрузили на автомобиль, и процессия двинулась к кладбищу.