Олег Бажанов - Герой нашего времени.ru

— А хочешь знать, что я ответила ему? — девушка загадочно улыбнулась.

— Очень хочу! — Иванов уже не скрывал эмоций, испытывая запоздалую досаду от того, что всё-таки не заехал Косачаному в морду. — Только сначала скажи, как он себя предлагал.

— Как? — и Наташа, передразнивая Косачаного, произнесла:

— Наталья, ты должна принадлежать мне, я же лучше него!

Она звонко засмеялась своим серебряным смехом, Иванов же, напротив, не мог разделить её веселья. «Гад толстомордый, убью!» — вертелось у него в голове.

— И знаешь, что я ему ответила? — Наташа остановилась, обняла Иванова за талию обеими руками, прижалась и, глядя снизу вверх околдовывающим взглядом серо-голубых глаз, вдруг спросила:

— А что бы ты ответил на моём месте?

— Не знаю.

— А ты подумай.

— Не знаю, — пожал плечами Иванов.

— Я ему сказала: «Что в вас есть такого, чего нет у Саши?»

Она уже не смеялась, а доверчиво, как ребёнок, припала к его плечу. Иванов снова почувствовал себя самым счастливым человеком на свете: ну, конечно же, он помнил, — этот вопрос он задал Наташе несколько дней назад, в их первую ночь! Злость на Косачаного растаяла, и Иванову даже стало жаль его.

— Ах, ты, моя хулиганка! Ты моя умница. Как я обожаю тебя, Наташка! — Он ласково поднял её на руки и поцеловал. — А знаешь, что лётчики зовут Косачаного «Косо зачаный». — Иванов стал кружить Наташу. Они громко смеялись.

Прощание возле женского общежития было недолгим — на них смотрели дежурные милиционеры с автоматами, под охраной которых девушки могли спать спокойно. Чужие взгляды почему-то смущали. Иванов даже постеснялся поцеловать Наташу на прощанье, лишь нежно пожал ей руку.

— Я к тебе приходила, теперь ты должен прийти ко мне. Посмотришь, как я живу, — предложила Наташа.

— А меня пропустят?

— Что-нибудь придумаем. — Она прикоснулась кончиками пальцев к его плечу. Он видел, что ей тоже не хочется расставаться.

— Пока, — грустно прошептала она. — Иди. Послезавтра вечером я тебя буду ждать. — И пошла, не оборачиваясь, к подъезду. Иванов молча смотрел ей вслед. Расставания ему никогда не удавались.

Когда Иванов вернулся в расположение, личный состав звена уже спал. Стараясь никого не разбудить, Иванов лёг и, думая о самой прекрасной девушке на Земле, не заметил, как заснул.

Утром следующего дня при входе в столовую Иванов столкнулся с выходившим оттуда Косачаным. Ничего не сказав и поприветствовав друг друга, офицеры разошлись. Но взгляд Косачаного, какой-то нехороший взгляд, запомнился Иванову.

День прошёл в обычном порядке, если не считать, что Александр каждую минуту думал о предстоящей встрече с Наташей, строя планы, как он принесёт ей букет цветов и признается в любви, а она ответит, что тоже любит его. И очень сожалел, что не может её увидеть раньше.

В тот день усиленно работали соседи — штурмовики «Су-25». Самолёты взлетали парами с интервалом в две-три минуты и меньше, чем через час возвращались без бомб и ракет. Утром перед взлетевшим вертолётом Иванова в сторону гор ушла большая группа «двадцатьчетвёрок». Хотелось верить, что «новой кавказской войне» скоро придёт конец. «Женюсь на Наташе, заберём дочку и поедем служить в какой-нибудь гарнизон. А там и сына родим!» — мечтал Иванов о том, что будет в другой, лучшей жизни.

Вечером после полётов Иванова отозвал в курилку начальник штаба полка — подполковник Гриневский. Он всегда нравился Иванову настоящей офицерской выправкой и аккуратным, при любых обстоятельствах, видом. Подполковник Гриневский имел такую особенность — быть образцом во всём. Внешне он напоминал белогвардейского офицера из фильмов про Гражданскую войну: интеллигентное лицо, тонкие усики под прямым носом, твёрдый строгий взгляд светлых глаз. Иванов знал, что Гриневский воспитывался в Казанском суворовском училище, после которого поступил в лётное, а в Афгане они даже служили в одной части, но в разное время. Там Гриневский летал заместителем командира эскадрильи.

— Хочу поговорить с тобой, Александр Николаевич, неофициально. Ты не против? — поинтересовался Гриневский, закуривая сигарету и садясь на лавочку. — Присаживайся, не стесняйся. — Иванов поймал на себе взгляд его пытливых глаз.

Александр сел, приготовившись к серьёзному разговору. В полку все привыкли к интеллигентной манере общения начальника штаба с подчинёнными. Даже раздражаясь, Гриневский редко выражался нецензурно.

— Сегодня командир утверждал списки представляемых к орденам, — Гриневский внимательно посмотрел Иванову в глаза. — Твою фамилию вычеркнули.