Олег Бажанов - Иванов.ru

— Врёшь, — выдержав небольшую паузу вздохнула Юля. — Это стихотворение не может быть посвящено мне. Это ты сейчас решил мне подыграть. Когда мы расстаёмся, ты никогда обо мне не думаешь — я знаю. Впрочем, все мужики — вруны! Хотя, само стихотворение очень хорошее. Спасибо!

— Честно — стихотворение о тебе! — решил не сдаваться Иванов. — А ты ночью ехала на другой конец города, чтобы спросить меня о том, думал я о тебе или нет?

— Не только… — Юля, мягко высвободив пальцы, поднялась и пересела на диван. — Этого мало? Я хочу тебя попросить… — она остановилась на середине предложения. Её глаза не мигая смотрели на Иванова.

— О чём? — он не выдержал затянувшейся паузы.

— Скажи, Саша, я за время нашего знакомства была для тебя обузой? Или когда-нибудь мешала тебе?

— Нет, никогда! — воскликнул он, вскакивая и пересаживаясь к ней на диван. — Наоборот, встреча с тобой, понимание того, что ты живёшь где-то рядом, изменила мою жизнь. И изменила к лучшему! — направленный на Юлю открытый взгляд выражал все чувства, переполняющие его сейчас. — А почему ты спрашиваешь?

— Мне важно это знать, — она отвела глаза.

— Зачем?

— Я не хочу, чтобы с тобой случилось что-то плохое…

— Скажи мне то, что ты хочешь сказать! — он прикоснулся ладонью к её плечу.

— Теперь всё равно!.. — будто решившись на что-то важное, вздохнула Юля и махнула рукой. — Я… я скажу тебе! — Она повернулась и подалась к Иванову всем телом. В её глазах горел огонь. — Я хочу попросить тебя… Сделай мне ребёнка…

Утром он провожал её до двери. От раннего завтрака Юля отказалась.

— Может, не будешь спешить? На чём ты сейчас доедешь? — спросил он. — Общественный транспорт ещё не пошёл. Возьмёшь такси?

— У подъезда стоит моя машина, — смотрясь в зеркало в коридоре, ответила женщина. — Перед работой надо ещё много чего успеть.

— И давно у тебя машина? — поинтересовался Иванов.

— Эта — недавно. — Юля отошла от зеркала и посмотрела на него. — Хочешь спросить: почему я тебя никогда на ней не возила? Отвечу. Я хотела, чтобы ты хоть иногда приезжал за мной. Хотела рядом с тобой чувствовать себя слабой женщиной. И мне было с тобой хорошо…

— Почему ты говоришь в прошедшем времени? — он обнял и прижал её к себе. — У нас всё только начинается.

— Нет, Саша. — Она не сопротивлялась. — Я знаю как ты дорожишь семьёй. И говорю так, потому что после сегодняшней ночи наши с тобой отношения переходят в другую стадию. — Она подняла лицо, посмотрела ему в глаза и грустно улыбнулась. — В стадию просто знакомых или коллег по работе. И если у меня будет ребёнок, я сумею воспитать его сама. Я не хочу, чтобы ты чувствовал себя чем-то обязанным или виноватым. Ведь я сама этого захотела.

Юля отстранилась и подошла к двери. Озадаченный Иванов стоял, не зная, что сделать или сказать. Ему не оставили права выбора!

— Ну, прощай… Саша, — Юля, посмотрев на Иванова близоруким взглядом, повернулась и, щёлкнув замком, открыла дверь.

— Юля! — попытался остановить её он.

— Всё, Саша… всё… — не оборачиваясь, она решительным жестом, чуть задержавшись на пороге, остудила его порыв, затем шагнула за дверь и прикрыла её за собой.

— Пока… увидимся! — запоздало и растерянно сказал Иванов, зачем-то подняв в приветствии руку. Слова, выраженные с такой внутренней силой, жестоко ударили по сердцу и оставили рану в душе. Нет, он не мог просто так вырвать оттуда Юлю!

Когда она ушла, он почувствовал себя брошенным. Пройдя на кухню, достал из холодильника начатую бутылку коньяка, налил в стакан сначала одну — выпил залпом, потом другую порцию и опустился на табурет. Он не жалел о том, что произошло ночью. Он жалел о том, что всё складывалось именно так!

Лариса позвонила задолго до обеда.

— Сейчас можешь ехать домой. А к восемнадцати часам приезжай в главный офис, — приказала она в трубку. — Общий сбор!

— Что заказывать: катафалк или «скорую»? — решил пошутить Иванов.

— Ящик коньяку на поминки, — в тон ему ответила Лариса. — Чугун застрелился! — Послышались короткие гудки…

«Вот тебе раз!..» — Иванов постоял у телефонного аппарата, переживая нехорошие предчувствия. Ему захотелось прямо сейчас всё бросить и, забрав Лену с Наташкой, уехать от творящегося вокруг сумасшествия куда-нибудь в глухомань, где их никто не знает, спрятаться хотя бы на время. Или поселиться там навсегда. Это был бы выход!

Через пять минут Иванов уже выходил из дверей квартиры. Он спешил.