Олег Бажанов - Иванов.ru

— Как ты меня нашла? — вместо приветствия озадачился Иванов и с удивлёнием стал смотреть на переступившую порог гостью.

— Дверь закрой, — напомнила Юля, расстёгивая норковую шубку. Иванов кинулся исполнять. Потом помог Юле скинуть шубу и повесить её в шкаф.

— Было не сложно, — смотрясь в зеркало и поправляя причёску, произнесла поздняя гостья. — Когда ты звонил, я была у Ларисы.

— У Ларисы? — вырвалось у Иванова. — Так это ты подняла трубку?

— Что тебя удивляет? Ты не забыл, что мы подруги? — молодая женщина, отойдя от зеркала, посмотрела снисходительно и прошла в комнату, словно хозяйка. В зале на дальней стене горел только один бра стиля «Техно» под металлическим абажуром, изливая в полумрак комнаты мягкий неяркий свет. При этом свете Иванов оглядел свою ночную посетительницу: в длинной тёмной юбке и тонкой кремовой кофточке, через которую просвечивался кружевной бюстгальтер, она определённо нравилась ему.

— Ты можешь пока одеться, — бросила Юля, одарив стоявшего в одних трусах Иванова снисходительным взглядом. Пришлось ему направиться в спальню.

— Чайник ставить? — прокричал он оттуда.

— Ты посмотри в холодильнике, там стоит коньяк, — громко ответила женщина, усаживаясь, с пультом в руке, в кресло у телевизора. — И лимон есть. Ещё коробка шоколадных конфет должна лежать на подоконнике.

Иванов, надев брюки и рубашку, трусцой проследовал на кухню.

— Нашёл? — через некоторое время поинтересовалась Юля.

— И коньяк нашёл, и фужеры, и лимон, и конфеты, и уже несу… — промурлыкал Иванов, появляясь в зале со всем перечисленным в руках. Глядя на Юлю, он уже не жалел о том, что не смог поехать домой.

— За что пьём? — Иванов разлил по бокалам французский коньяк и, ощутив его настоящий запах, с благоговением посмотрел на сидящую напротив красивую женщину и подмигнул ей. — Вещь!

— За твоё возвращение, — тихо сказала Юля, взглянув Иванову в лицо.

— И за нас с тобой, — добавил Иванов, со звоном поднеся свой прозрачный пузатый бокал к её бокалу.

— Давай и за нас, — улыбнулась Юля, чокнувшись бокалами. Но Иванов увидел в её глазах грусть.

— Что-нибудь произошло? — спросил он, выпив коньяк, и потянулся за долькой лимона.

— Много всякого, — вздохнула Юля и, поставив свой пустой бокал на стол, устало откинулась на спинку кресла.

— А может, оно и неважно? Зачем грустить? — Иванов, поморщившись от кислого привкуса лимона, тоже удобнее расположился в кресле. — Всё пройдёт. Пройдёт и это…

— Я волновалась за тебя… — произнесла Юля, глядя куда-то в сторону.

— А я соскучился по тебе, — признался Иванов, стараясь поймать её взгляд.

— Я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось, — сказала она.

— Когда ты рядом, я понимаю, что ничего плохого не произойдёт. Почему-то я в этом уверен.

— Иди сюда, — позвала Юля. Иванов поднялся и, обойдя журнальный столик со стоящим на нём коньяком, подошёл и сел на боковину кресла. Юля немного потеснилась.

— Садись рядом, — показала она рукой. Иванов опустился ниже, почувствовав тепло женского тела.

Они сидели в полумраке, прижавшись друг к другу, и молчали.

— Я волновалась за тебя, — повторила женщина.

— С этой колонной как-то всё сразу пошло не так… — начал Иванов и замолчал, не окончив фразы.

— Расскажи мне, — попросила Юля. Он стал рассказывать про то, как неожиданно оказался в составе колонны, как произошёл захват, как они втроём бежали, как скрывались, как чуть не попали в руки милиции, как он оказался здесь.

— Ты думал обо мне? — спросила Юля. Он не мог видеть её лица, потому что сидел очень близко, но чувствовал, что женщину взволновал рассказ. Он нашёл её руку и мягко пожал.

— Думал, — не солгал Иванов. Он хотел сделать Юле приятное. — Я даже стихотворение о тебе написал. Хочешь, прочитаю?

— Прочитай, — вполголоса воскликнула женщина, с удивлением глядя на Иванова. — Ты стихи сочиняешь?

— Баловался когда-то, — поскромничал Иванов и, не отводя взгляда от Юли, начал читать наизусть: