Филипп Ванденберг - Тайный заговор

— Мне очень жаль, но я вынужден сообщить вам, что господин Бродка страдает параноидной шизофренией. У пациента обнаружены нарушения мышления и аффект, которые необходимо подвергнуть срочному лечению и длительное время контролировать. Есть признаки, позволяющие сделать вывод о наличии определенного вида паранойи. Возможно, вы не знаете, что пациент уже набрасывался на медсестру. Мне самому удалось удержать его от дальнейших неадекватных поступков только посредством применения силы.

Жюльетт снова опустилась на стул. Бродка — шизофреник? Она так сильно покачала головой, что Саулус вопросительно поглядел на нее. Наконец, стараясь сохранять спокойствие, она сказала:

— Если Бродка страдает параноидной шизофренией, можете и меня госпитализировать, причем немедленно. Мы оба видели одно и то же.

— Что вы видели? — спросил врач с наигранной заинтересованностью.

Жюльетт открыла сумочку и, вынув фотографию, протянула ее Саулусу.

— В соборе Святого Стефана мы видели пожилую женщину, которая выглядит совершенно так же, как женщина на этой фотографии.

— Очень хорошо, — ответил врач, — но это ведь не повод для того, чтобы впадать в панику. Эта особа угрожала господину Бродке? Преследовала его?

— Нет, — холодно ответила Жюльетт, — это просто невозможно, поскольку эта особа — мать Бродки, которая вот уже два месяца как мертва. По крайней мере, ее похоронили на Вальдфридхоф в Мюнхене. Затрудняюсь сказать, как отреагировали бы вы сами, если бы с вами произошло нечто подобное.

Саулус одарил Жюльетт критическим взглядом. Стекла его очков при этом угрожающе сверкнули.

Что же он ответит ей, думала Жюльетт. Она была готова ко всему. Но ответ Саулуса прозвучал коротко и ничего, в общем-то, не разъяснил.

— Ах, вот как, — пробормотал ординатор.

— Да, вот так! — насмешливо повторила Жюльетт.

Ей было очень трудно держать себя в руках. Когда она задала следующий вопрос, в ее голосе послышались требовательные нотки:

— Как долго вы собираетесь держать господина Бродку в клинике?

Саулус скрестил руки на груди.

— Речь не идет о том, чтобы «держать» господина Бродку. Его здесь лечат. А что касается продолжительности лечения, то я не решусь прогнозировать. Однако пациента с такими патологическими отклонениями ни в коем случае нельзя отпускать с бухты-барахты. Будьте уверены, мы сделаем все возможное, чтобы вернуть ему здоровье.

— Но Бродка не болен!

— Это вы так считаете, госпожа Коллин. Кстати, то же самое говорят все, кого сюда доставляют. А теперь извините меня.

Он поднялся и, улыбаясь, проводил Жюльетт до двери.

У Бродки было много времени — достаточно, чтобы придумать план, как выбраться из этой проклятой клиники.

Ключевой фигурой в его плане был коренастый санитар, имени которого он не знал и поэтому обращался к нему, называя просто «санитар». Спустя пару дней, на протяжении которых Бродка пытался завязать с ним разговор, этого типа так разозлило обращение «санитар», что он сказал:

— Меня зовут Иосиф. Но называйте меня Ио.

— Ио, — сказал Бродка однажды, после того как ему удалось завоевать некоторое доверие, — санитару в таком учреждении не очень много платят, правда?

Санитар, принесший Бродке завтрак — напиток, похожий на кофе с молоком, и две булочки, намазанные вареньем, — ворчливо ответил:

— Об этом можно говорить громко. И заметьте, это все же лучше, чем никакой работы. Кстати, я не нуждаюсь в твоем сочувствии, Бродка.

— Речь идет не о сочувствии, — ответил Бродка. — Скорее сделке между нами.

— Ага, — произнес Ио, и это прозвучало так, как будто он смеялся над своим пациентом.

— Десять тысяч шиллингов для такого человека, как ты, достаточно большие деньги, разве не так? — Бродка внимательно поглядел на санитара. Интересно, как он отреагирует на его предложение?

— Десять тысяч? Конечно, это много денег. Как раз столько остается на жизнь после вычета месячных расходов. Но тебе-то что.

Бродка сел на постели и со смущенным видом стал разглаживать одеяло.

— Я предлагаю тебе десять тысяч.

— За что?

— Если ты отдашь мне на ночь твой универсальный ключ.

— Да ты с ума сошел, чувак!

Бродка ухмыльнулся.

— Вот-вот. В этом-то все и дело.

— Десять тысяч? — Ио огляделся по сторонам, словно хотел найти тайник для денег. Наконец он заговорщическим тоном ответил: — За десять тысяч я бы согласился. Но эта история может стоить мне работы.

Бродка только и ждал этого момента.