Майкл Коннелли: Смотровая площадка

Звонок раздался в полночь. Гарри Босх сидел у себя в гостиной в полной темноте. Ему нравилось думать, что так лучше звучит саксофон. Скрывая одно из чувств, он якобы обострял другое.

Впрочем, глубоко в душе Гарри знал, что это не так. Он просто ждал.

Звонил Ларри Гендл, его начальник из особого отдела по расследованию убийств. Первый вызов с того момента, как Босх перешел на новую работу. Звонка Гендла он и ждал.

– Гарри, не спишь?

– Нет.

– Что это у тебя играет?

– Фрэнк Морган, концерт в клубе «Джаз стандард» в Нью-Йорке. А сейчас, слышите, на пианино играет Джордж Кейблз.

– Похоже на «Олл блюз».

– Точно.

– Неплохо. Жаль, но придется тебя отвлечь.

Босх нажал кнопку на пульте и выключил музыку.

– Слушаю вас, лейтенант.

– В Голливуде хотят, чтобы вы с Игги приехали и подключились к одному дельцу. На сегодня у ребят уже три трупа, четвертого им не потянуть. Придется повозиться – похоже на спланированное убийство.

К полицейскому управлению Лос-Анджелеса относятся семнадцать отделений, распределенных по географическому принципу. В каждом есть свой полицейский участок и отдел уголовного розыска, в том числе и группы, занимающиеся убийствами. Но районные отделения – передовая линия фронта, им нельзя увязать в делах, отнимающих время. Если преступление каким-либо образом касалось политики, знаменитостей или прессы, его обычно передавали в особый отдел по расследованию убийств, который подчинялся отделу по ограблениям и убийствам в Паркер-центре. Любое, особенно сложное и требующее много времени на раскрытие, дело сразу же уходило в особый по убийствам – и неизменно превращалось в своего рода хобби, которому нужно уделять внимание. Сейчас как раз предстояло одно из таких расследований.

– Где находится труп? – спросил Босх.

– На смотровой площадке над дамбой Малхолланд. Знаешь это место?

– Бывал там.

Босх встал и подошел к кухонному столу. Открыв ящик для столового серебра, вытащил оттуда ручку и блокнот. На первой странице Гарри записал дату и место убийства.

– Еще какие-нибудь подробности? – поинтересовался он.

– Не много, – ответил Гендл. – Как я сказал, судя по всему, убийство умышленное. Две пули в затылок. Кто-то привел парня полюбоваться видом и прямо там вышиб ему мозги.

Босх сделал пометку и сразу задал новый вопрос:

– Уже установили личность убитого?

– В местном отделе сейчас выясняют. Может, когда ты приедешь, они что-нибудь раскопают. Это ведь где-то неподалеку от тебя?

– Не слишком далеко.

Гендл сообщил подчиненному несколько дополнительных подробностей о месте преступления и попросил, чтобы тот созвонился с напарником. Босх ответил, что все сделает.

– Ладно, Гарри, поезжай и разберись, что к чему. Перезвони мне потом. Буди, не стесняйся. Сам знаешь, у нас так принято.

«Начальнику грех жаловаться, что ему не дают спать, – подумал Босх. – Ему ведь не каждый раз приходится вскакивать среди ночи и выезжать на происшествие».

– Я так и поступлю, – пообещал детектив.

Повесив трубку, Босх набрал номер Игнасио Ферраса, своего нового напарника. Они пока еще только присматривались друг к другу. Феррас был лет на двадцать моложе и принадлежал к другому поколению. Впрочем, Босх не сомневался, что отношения у них наладятся, пусть и не очень скоро. Так всегда бывает.

Звонок Гарри разбудил Ферраса, но тот сразу же включился и с готовностью согласился приехать, что Босху пришлось по душе. Единственное неудобство – напарник живет где-то в Дайамонд-Бар и к месту преступления доберется не ранее чем через час. Босх поднял этот вопрос в первый же день, когда к нему прикрепили напарника, но Феррас переезжать не захотел. В Дайамонд-Бар ему выдавали пособие по проекту системы поддержки семьи, которое парню не хотелось терять.

Босх знал, что приедет на место преступления намного раньше Ферраса и все трения с местным отделом придется улаживать самому. Чтобы забрать дело, требуется проявить деликатность. Обычно решение принималось наверху, а не полицейскими участка. Любой из детективов по расследованию убийств не стоил бы и позолоченной окантовки на своем значке, если бы вдруг захотел отдать дело. Это просто не вязалось с их представлениями о профессиональной чести.