Питер Джеймс - В плену снов

– Есть такие транквилизаторы, но от них масса побочных эффектов. Они прервут ваши сновидения по ночам, но вместо этого у вас начнутся дневные сны и галлюцинации. Скажите мне, Сэм, если уж вы видите будущее, то чего вы по-настоящему боитесь? А вдруг это окажется полезным? Не могли бы вы как-то использовать эту информацию?

– Это не совсем то. Мне кажется, будто… будто я провоцирую эти события тем, что они мне снятся.

– И вы считаете, что вызвали эту авиакатастрофу?

Она кивнула.

– И самолет не разбился бы, если бы вам это не приснилось?

Она почувствовала, что слегка краснеет, и пожала плечами.

– А те сны, что снились вам в детстве, после того как погиб мужчина в капюшоне… как скоро после этих снов что-то случалось на самом деле?

Она стала вспоминать, вызывая в памяти далекое прошлое. Все туманно. Детство представало в ее памяти мозаичной картиной, составленной из отдельных фрагментов. С течением лет они сглаживались, стирались, словно царапины на старом письменном столе, становясь частью привычного пейзажа, и, несмотря на ее отчаянные попытки, невозможно было припомнить их строгую очередность.

– Случалось по-разному.

– Ну, через день? Неделю? Несколько месяцев?

Она услышала собственный голос:

«МАМОЧКА!»

Крепкие объятия. И слезы.

«ВСЕ В ПОРЯДКЕ, ДОРОГАЯ МОЯ».

– Это всегда происходило очень скоро. На следующий день или через несколько дней.

– А у вас когда-нибудь случалось что-либо плохое, когда вам не снились дурные сны?

– Я… думаю, что да, случалось.

Молчание. Я-то понимаю, что вы имеете в виду. Она снова ущипнула палец и, почувствовав боль, поняла, что содрала кусочек кожи.

– В новостях, Сэм, чуть ли не каждую неделю сообщается об авиакатастрофах. И если вам снится сон об авиакатастрофе, то он почти непременно сбывается?

– Нет, конечно же не в точности так, как в моем сне, со всеми подробностями.

– А вы их записывали? До того, как услышали об этой катастрофе?

– Нет.

– Я знаю, Сэм, что вы умный человек, но в данный момент вы очень возбуждены. Вам не кажется, что, возможно, вы приписали вашему сну больше подробностей, чем их в нем было на самом деле? И может, подгоняете этот сон под факты, а?

– Нет.

– Давайте-ка поговорим немного о других снах… Ну, например, парень в капюшоне из такси, который дал вам посадочный талон. Не думаю, что в этом есть что-то пророческое. Вы же выяснили, что на том самолете вообще не было места под таким номером, разве нет?

– Да, выяснила.

– 35А, не так ли? Эти цифры, возможно, имеют какое-то иное значение. Они означают что-нибудь для вас?

– Нет.

– Но почему вам приснились именно они? В наших снах все появляется по какой-то причине, но добраться до понимания этих причин можно, только проанализировав их. – Он улыбнулся. – Да не смотрите вы так тревожно!

– Вы считаете, что мне надо сходить к психоаналитику?

– Ну, если вы чувствуете, что ваши сны беспокоят вас до такой степени, что оказывают отрицательное воздействие на вашу жизнь, то, вероятно, стоит в них разобраться.

– И чем же мог бы помочь психиатр?

– Он мог бы попытаться раскрыть те причины, которые вызывают ваши сны. Докопаться до их корня и извлечь на поверхность. Помочь вам понять, почему вам это снится.

Сэм машинально щипнула другой ноготь.

– Бэмфорд, я все-таки думаю, что я… что это было предчувствие.

Он выдвинул правый ящик письменного стола, а потом задвинул его, кажется так ничего и не достав. Потом он проделал то же самое с левым ящиком. «Словно органист, устанавливающий регистры», – подумала она.

– Теперь давайте взглянем на сон с «Панчем и Джуди»: Панч исчезает, снова появляется в черном капюшоне и стреляет в вас из дробовика. Вы просыпаетесь, и толстый кусок штукатурки падет на вас со стены. Так?

– С потолка.

– На следующий день какой-то ребенок завладевает ружьем вашего мужа и стреляет из него во время представления с «Панчем и Джуди». – Бэмфорд взял позолоченную авторучку и покатал ее в своих пальцах с аккуратным маникюром. – Ну, здесь, несомненно, есть связь, но вряд ли на основании этого сна вы могли бы предсказать, что может произойти в действительности. И никто, я думаю, не смог бы. Давайте-ка, Сэм, немного прокрутим этот сон с разных сторон. Каким образом шестилетний мальчик мог завладеть заряженным ружьем?

– Ричард… – Она поколебалась. – Мы не уверены. Ричард считает, что он, наверное, сам оставил его. Обычно он держит ружье на втором этаже, а патроны кладет на гардероб, так что Ники не может их достать.