Питер Джеймс - В плену снов

Кожа. Запах кожаной перчатки из того сна. Такой отчетливый. И черный капюшон с щелками-прорезями. Дрожь прокатилась по ней. Отвратительное видение все еще жило там, в прошлом, грубое, наглое. Нипочем тебе не забыть его по-настоящему, как не заклеить газетой трещину в стене…

Когда ее родители умерли, тетя и дядя приняли Сэм как бы по наследству, без особой благосклонности и энтузиазма. Она им была не нужна. Она вторглась в их жизнь, в однообразное, спокойное существование бездетной пары.

Ее дядя был угрюмым мужчиной с обвисшими книзу усами, раздражавшийся от всего: от шума, от невыключенного света, от утренних новостей… Без конца шаркал туда-сюда по этому мрачному дому, постукивая по барометру и бормоча что-то по поводу погоды, хотя никогда не делал ничего такого, на что погода могла бы как-то повлиять. Он только сидел в своем кресле и перебирал пинцетом коллекцию марок, то и дело поднимая взгляд. «Остров Ванкувер, 10 центов, голубая. Интересно». А потом он снова замолкал.

Тетя, холодная, лишенная чувства юмора женщина, постоянно винила Бога за свой жизненный удел, но каждое воскресенье отправлялась в церковь поблагодарить Его за то же самое. Она с опаской пробиралась по жизни, накапливая благодеяния в надежде, что это ей зачтется. Первое заключалось в том, что она вышла замуж за своего мужа. Второе – что взяла к себе Сэм. Третье – приглашала на чай приходского священника и его жену. А еще то, что она вступила в общину самаритян – одному Богу ведомо, кто ей это посоветовал. А однажды она отнесла в полицию найденный на улице кошелек. В ее записной книжке, которую как-то раз обнаружила Сэм, числилось более трехсот благодеяний. Двадцатилетней давности. Сколько же еще тетя добавила туда с тех пор?

С прошлым происходило что-то странное. Время меняло образы и воспоминания. Пыталось исказить в своих рвущихся черно-белых кинопленках, обманывало выцветшими фотографиями, морщинами и ржавчиной, этими допотопными стеклоочистителями. Старалось внушить, что прошлое всегда выглядело именно таким. И уже забывалось, что все когда-то было новехоньким и что все, окружающее ее сейчас, на этой улице, в витринах магазинов, тоже в один прекрасный день станет старым.

Дождь на мгновение припустил еще сильнее, а потом притих, словно озорной мальчишка швырнул в машину пригоршню гальки. Она повернулась и глянула через боковое стекло. Черные печатные буквы с рекламного щита торговца газетами промелькнули и исчезли, словно кадр фильма.

– Стоп, Кен!

– Стоп? В смысле?..

– Машину останови, бога ради, машину! Останови же машину! – закричала Сэм. И едва он, углядев свободное место перед каким-то такси, подрулил к бордюру, она нащупала ручку дверцы, дернула и распахнула ее наружу.

Раздался возмущенный крик и трезвон велосипедного звонка – какой-то велосипедист, процарапав колесом по бордюру, резко свернул в сторону. Сэм вывалилась из машины, споткнулась о мостовую и кинулась обратно, к торговцу газетами. «Стандард», – выдохнула она, вцепляясь в газету и вытаскивая из сумочки кошелек. Судорожно раскрыла его, и монетки, дребезжа, посыпались на землю. Потом она остановилась, не обращая внимания на холодные дождевые струи, и внимательно посмотрела на большой заголовок первой полосы.

163 ЧЕЛОВЕКА ПОГИБЛИ В АВИАКАТАСТРОФЕ В БОЛГАРИИ.

На фотографии темный силуэт хвостовой секции самолета, лежащий на снегу, верхняя часть хвостового стабилизатора, изогнутая под прямым углом, кусок эмблемы «Чартэйра» – вздыбившийся тигр – и четко различимые буквы: Г, 3, Т, А и Е.

«„Чартэйр“, 624», – мысленно сказала она себе самой, вглядываясь в газетную бумагу, потемневшую от дождя.

«Болгария подтвердила, что „Боинг-727“, принадлежавший компании „Чартэйр“, разбился сегодня утром. Погибли все 155 пассажиров и 8 членов экипажа. Все детали пока уточняются, однако, как полагают, самолет врезался в гору, пытаясь приземлиться при плохой видимости».

Дальше можно было не читать. Она повернулась и медленно побрела обратно, к машине. Сэм знала точно, что там произошло.

– Что случилось? – донесся до нее голос Кена. – Сэм?.. Эй?.. Ты в порядке?

Она закрыла дверцу «бентли» и снова уставилась на заголовок и на эту фотографию.

– Что это такое, Сэм? Что случилось? Кто-то из твоих знакомых летел этим самолетом?

Она тупо смотрела перед собой, потом вытащила из сумочки носовой платок и вытерла мокрое лицо. Новые струйки потекли по ее щекам, она вытерла их, но слезы немедленно полились снова. Сэм сильно зажмурила веки и почувствовала, как рыдание стискивает ее грудь. Она шмыгала носом, задерживала дыхание, пытаясь прекратить плакать, но так и не смогла.