Питер Джеймс - В плену снов

– Эй! Помогите мне!

Солнечный свет просачивался в ее снежную могилку, и теперь она могла поглядеть вокруг себя.

Оказывается, она не одна. Кто-то есть еще, здесь, вместе с ней.

Мертвенно-бледная красноватая глазница невидяще уставилась на нее сквозь щелочки-прорези в перепачканном кровью капюшоне. В считаных дюймах от ее лица. И пока она смотрела, еще одна капелька крови упала из глазницы ей на щеку.

Она пронзительно вскрикнула. Потом еще.

Лицо Андреаса в капюшоне торчало из свода этой могилы всего в нескольких дюймах над ней, словно уродливая горгулья из водосточной трубы готического собора. Рот приоткрыт в искривленной улыбке, глазница с любопытством выставилась на нее, видит теперь столько же, что и его нормальный глаз, который пристально и безучастно смотрел на нее из своей щелки, смотрел не двигаясь и не мигая.

О боже милостивый, нет. Нет.

А потом она увидела его руку, согнутую под каким-то неестественным углом, словно она не принадлежала тому же самому человеку. Сэм впервые увидела руку Андреаса без обычной рукавицы: уродливая, высохшая, всего с двумя пальцами, большим и мизинцем, неподвижно торчащую из снега, словно клешня.

Она потрясла головой, пытаясь отвернуться, посмотреть вверх, сквозь это крошечное оконце, которое она пробила на свет в снежной толще. В этот момент дневной свет вдруг померк, на мгновение он совершенно пропал. Почва вокруг нее загудела и задрожала.

О господи, только бы снова не лавина. Только не двигайся. Ну, пожалуйста.

Она увидела над собою вращающиеся лопасти.

Вентилятор.

Черные лопасти, надвигающиеся на нее с безумным жужжанием.

Пропеллер.

Вентилятор.

Потрескавшийся потолок.

Яичная скорлупа.

Черные лопасти.

Вертолет.

А потом они начали удаляться дальше, в сторону. И грохот прекратился.

Вертолет.

О, пожалуйста, вернитесь назад. Я же здесь. Пожалуйста, вернитесь назад.

Но он улетел.

– Помогите! – пронзительно закричала она. – Помогите! Помогите мне!

Она услышала, как что-то царапается и скребется уже над головой, и взволнованный голос, кричащий по-французски:

– СЮДА! СЮДА! СЮДА!

Послышался внезапный оглушительный грохот, и поток снега и льда обрушился на нее. Лицо Андреаса затряслось, завибрировало, словно он смеялся, черный капюшон приподнимался и опускался, как на живом, будто он все еще дышал, все еще смеялся над нею. Голова начала приближаться, ближе, ближе, дюйм за дюймом, словно собиралась поцеловать ее.

НЕТ. НЕТ. НЕТ. НЕТ.

Опять послышался грохот. Свет исчез, и она оказалась в кромешной тьме.

Погребена в темноте и в молчании.

В пустоте.

В пустоте, где можно визжать до скончания века.

Что-то мягкое, холодное и влажное коснулось ее ресниц, легонько двигаясь взад-вперед, еле слышно скребясь; чье-то лицо придвигалось все ближе, прижимаясь к ее лицу.

Она дернулась назад, отчаянно мотая головой, пытаясь вжаться затылком в лед, но это ей не удалось, чужое лицо прижималось к ней все сильнее и сильнее, терлось об ее лицо; будто их головы медленно сжимались с двух сторон страшными тисками.

Боль все росла. Дышать стало труднее, она жадно глотала воздух, задыхаясь, пытаясь понять, что происходит, но ужас, который ослеплял ее еще больше, чем эта темнота, мешал думать.

Ты душишь меня.

Ты раздавливаешь меня.

Ты делаешь мне так больно.

А потом в ее голове словно что-то взорвалось.

Вроде электрической лампочки.

И все остановилось.

Неизвестный лысый мужчина улыбался ей из темноты и протягивал руки.

Она отпрянула назад, хотела оттолкнуть его ногами, но не смогла даже пошевелиться.

– Оставь меня в покое! – пронзительно завизжала она.

Он, вздрогнув, заморгал, а потом снова заулыбался нежно и успокаивающе. Сэм нахмурилась. Другой, сообразила она, совершенно другой. Большие теплые глаза и кустистая черная борода.

– Все хорошо, пожалуйста, все хорошо, – сказал он.

Сэм внимательно наблюдала за ним, совершенно озадаченная. Откуда эта вибрация и оглушительный грохот, который эхом отдавался вокруг, будто она находится внутри жестяного барабана? А непонятно откуда взявшиеся запахи веревки, масла, смазки и выхлопных газов? Она услышала щелчок какой-то застежки, лязг цепочки и чей-то крик. Это бородатый мужчина прокричал что-то в ответ, но шум заглушил его слова. Она почувствовала, что ее руку сдавили.

– Все хорошо, таракашка. С тобой все отлично. Все должно быть хорошо.