Питер Джеймс - В плену снов

– Нет.

– Что ты имеешь в виду?

– Я не хочу.

– Чего ты не хочешь?

– Не хочу лететь на этом самолете.

– Да что случилось?

Сэм опустила голову и достала носовой платок. Она крепко зажмурила веки, пытаясь остановить слезы, с безнадежным ощущением собственной глупости.

– Я не могу этого сделать.

Она ожидала, что он взорвется. Но вместо этого она почувствовала, как он тепло и нежно обнял ее левой рукой.

– Ты и в самом деле плоха. А я-то думал, что… ну, что мы вместе поедем, понимаешь?

Он вздохнул.

Кто-то наткнулся на них и извинился. Но она даже не заметила этого.

– Я хочу ехать, – сказала она. – Действительно хочу. Только я не могу лететь на этом самолете. С ним что-то должно случиться.

Прямо позади нее раздался непонятный громкий отрывистый хлопок и звон разбитого стекла. Она пронзительно вскрикнула и резко обернулась. Какой-то мужчина опустился на колени и уныло взирал на золотисто-коричневую жидкость, хлынувшую из его упавшей на пол сумки для беспошлинных товаров. Сэм закрыла глаза и перевела дыхание.

– А ты не хочешь рассказать им?

– Рассказать им?

– Ну да, – сказал Ричард, почти переходя на крик. – Рассказать им.

Она легонько промокнула глаза.

– Так что ты собираешься делать, таракашка? – резко спросил он. – Собираешься рассказать им, черт побери? Почему бы тебе не пойти и не объявить это по радио? Ну, расскажи им. Рейс «Чартэйра» СА-29 должен, черт побери, разбиться, а?

Она попыталась представить себе это, вообразить, как она входит в справочную службу аэропорта. «Извините меня. Мне раза два приснился один и тот же сон… ну, о том, как ваш самолет разбился… ну, тот, в Болгарии. Да, вы, конечно, не поверите, только я думаю, что и этот тоже сгинет навсегда. Понимаете ли, Слайдер, ну, это привидение в капюшоне, дважды появлялся, в этих двух снах, с такой же посадочной карточкой – 35А. Ну, видите ли… это же та карточка, которую мне дали на этот рейс, так что дело очевидное, не так ли?»

– Мы можем поехать на машине, Ричард, – сказала она. – Если ты устал, то я сама могу вести.

– Тебе приснилось, что этот самолет должен потерпеть катастрофу? – спросил Ричард.

– Я не могу лететь на нем.

– Так он разобьется?

– Я не знаю.

– Ты собираешься рассказать об этом кому-нибудь?

– Что-то должно произойти, но я не знаю, что именно. Не знаю, потерпит ли он катастрофу… или…

– Таракашечка, мне необходимо попасть в Швейцарию. Я должен быть там утром в понедельник. Дела начинают… – Он нервно осмотрелся кругом, глянул на полицейского, который стоял рядом с ним, и понизил голос: – Того и гляди все счета, черт возьми, заморозят. Я должен шевелиться… Если ты не едешь, я поеду один.

– Да мне хочется ехать… сейчас без двадцати три. Мы могли бы быть в Дувре через два часа, там сесть на паром или судно на воздушной подушке, ехать можем всю ночь – и тогда мы могли бы оказаться в Женеве к двум или трем часам ночи. Завтра воскресенье, а тебе надо быть там только в понедельник.

– В Монтре, – сказал он.

– Ну, это путь подальше.

– Я-то ожидал, что завтра мы проведем прекрасный день, сможем нанять лодку и покататься по озеру.

– Мы так и сделаем, – сказала она.

– А на машине-то нам можно ехать?

– Что ты имеешь в виду?

– Не было никаких таинственных снов насчет езды на машине?

Она вытерла глаза.

– Нет.

Поджидая, пока он подгонит БМВ, она наблюдала за подъезжавшими автомобилями и такси, из которых выскакивали люди и устремлялись к багажным тележкам, прикрываясь руками от проливного дождя. Прямо позади нее раздался громкий издевательский смех.

Смех Слайдера.

Она обернулась. У какого-то мужчины раскрылся чемодан, и все содержимое высыпалось на пол. Он опустился на колени подобрать вещи, а его компания снова загоготала без удержу неприятным, злорадным смехом. Непрекращающийся хохот становился все громче и громче, она покатила свою багажную тележку подальше от этой толпы, пока не выехала из-под укрытия под навесом на тротуар и не осталась в одиночестве под проливным дождем, наедине со своим страхом.

Сэм проснулась в незнакомой кровати, огромной, мягкой, слишком уж мягкой. Она слегка пошевелилась, услышала тихий звон пружин и почувствовала под собой легкую вибрацию.

В комнате было тепло, яркий свет, заливавший всю комнату, впитывал в себя таившийся в ней страх, словно промокательная бумага. Мимо стремительно пронесся свет фар. Чопорные полицейские на границе… НЕТ! Ты просто спишь и видишь сон. Тебе не рады в Швейцарии. Зачем вы сюда едете? А ну, уматывайте прочь. И сны свои забирайте с собой.