Рассел Эндрюс: Гедеон

После всех попыток найти логическое объяснение, после того как вариантов больше не осталось, он никак не мог решиться сделать то, о чем она его просила.

И тогда он принял другое решение. Намного лучше.

Тот кошмарный последний сон подсказал, что оно верное. И справедливое. Человек понимал это совершенно отчетливо.

Неожиданно он поднялся и сел в кровати, словно надеясь, что резкое движение поможет сбросить страх, будто отмершую кожу. Неистово заморгал, желая, чтобы сон, а с ним и ночное одиночество исчезли.

Светало, и первые робкие лучи солнца проникли в комнату. Казалось, они настолько слабы, что едва пробиваются сквозь окно спальни. Но ни рассветные тени снаружи, ни ледяное дыхание кондиционера внутри — самого лучшего! — не могли скрыть безжалостную влажность душного вашингтонского лета.

Дышать стало чуть легче, и человек разжал плотно стиснутые кулаки. Попытался расслабиться и успокоиться. Вернуться к жизни. Безуспешно.

Он посмотрел влево, на жену. Поразился и одновременно обрадовался тому, что она крепко спит. Впервые за всю жизнь он не смог бы посмотреть ей в глаза и поделиться своими мыслями. Все же, несмотря ни на что, ему нравилось слышать, как она тихо и размеренно посапывает рядом, так знакомо и успокаивающе. Еще одно чудо: все двадцать семь лет брака она дарила ему помощь и поддержку. Была опорой его жизни.

Человек опустил ноги на пол. Они все еще дрожали и подкашивались. Он немного посидел, касаясь босыми ступнями обюссонского ковра пастельных тонов. Затем провел левой рукой по гладкой поверхности кроватного столбика. Человеку нравилось их ложе с пологом на четырех столбиках, созданное в 1782 году самим Натаниелем Долджерсом, величайшим мебельщиком колониального периода. Вообще-то кровать была коротковата и не слишком удобна, но человек настоял на том, чтобы они спали именно на ней. Он взглянул на жену, свернувшуюся калачиком, и улыбнулся. Она считала, что супруг питает пристрастие к этой громадине потому, что любит работать руками и превыше всего ставит мастерство. На самом деле причина крылась в цене раритета — сто семьдесят пять тысяч долларов! И каждую ночь, перед тем как заснуть, человек думал о том, что сделала его мать, узнав, что он спит на такой дорогой кровати.

Она рассмеялась. Откинула в изумлении голову назад и хохотала до тех пор, пока слезы не потекли по щекам.

Ноги уже не дрожали, а сердце перестало бешено колотиться. Он медленно встал и, мягко ступая, подошел к окну, за которым простиралась площадь, тихая и пустынная. Справа, у восточной стороны дома он разглядел сад и силуэты ее цветов. Человек оглянулся на спящую женщину и покачал головой. Цветы были ее, и она говорила о них как о своих детях, которых супругам так и не удалось завести. При виде розы или, скажем, колокольчика черты ее лица смягчались, в глазах появлялся блеск, а голос становился нежным и мелодичным. А как она прикасалась к лепесткам — так ласково и любовно! Когда человек проходил мимо букетов, которые супруга срезала для дома, то не мог удержаться, чтобы не потрогать цветы. Ему казалось, что он касается жены, а она отвечает на его прикосновение.

Он отвернулся от сада и тихо прошел в ванную. Посмотрел в зеркало над мраморной стойкой, на которой покоилась раковина. Для пятидесяти пяти он выглядел совсем неплохо. Просто великолепно. Привлекательная внешность не раз ему помогала. Квадратный подбородок, синие, излучающие уверенность глаза. Конечно, седины прибавилось, особенно за последние три года. Зато он не располнел, ну прибавил килограммов пять со времен учебы в колледже, не больше. Морщины, правда, заметны, особенно вокруг глаз, ну и черт с ними. Все говорят, что они делают его лицо выразительнее.

В молодости он и не представлял себе, что будет выглядеть так, как сейчас.

Он решил, что пора побриться. Достал электробритву и, как обычно, пожалел, что нельзя соскоблить щетину старомодным лезвием. Жена не разрешала. Говорила, что с лезвиями никогда не угадаешь. А вдруг он порежется? И придется проводить первую за день встречу, налепив на подбородок клочок туалетной бумаги? Иногда он размышлял, сказал бы об этом кто-нибудь или все сделали бы вид, что ничего не замечают. Вряд ли он узнает. Бритье старомодной безопасной бритвой — слишком непредсказуемый поступок для человека его положения.

Когда он побрился, как обычно недовольный результатом, то лег на холодный кафельный пол и начал делать упражнения для спины. Прижал колени к груди, обхватил их руками и стал раскачиваться взад-вперед, чувствуя, как растягиваются напряженные мышцы.