Майкл Смит: Слуга смерти

Нина подошла ко мне сзади. Она ничего не делала, не пыталась остановить меня. Я просто чувствовал ее присутствие у себя за спиной, настолько близко, что ощущал тепло ее дыхания у себя на затылке.

Я смотрел, как человек передо мной пытается пошевелиться и руки его беспомощно скользят по камням, словно пара каких-то бледных тварей, находящихся при последнем издыхании. Не знаю, почему именно так бывает с безумцами, но они определенно обладают немалой силой воли. Возможно, все дело в отсутствии сдержек и противовесов, которые имеются у всех нас, или, может быть, я просто обманываю сам себя: возможно, их разум просто более чист и не затуманен теми заботами и моральными соображениями, которыми обременены все мы. Может быть, им даже хватает смелости обратиться за поддержкой к высшим сферам. Однако одной силы воли ему сейчас явно не хватало. Он не мог пошевелиться, у него не было оружия, и он никому не мог причинить вреда.

Я знал, что без труда могу его пристрелить. Никто не стал бы винить меня в этом. С обрыва за нами наблюдал Коннелли. Лицо его казалось восковым, и я мог слышать его дыхание даже с того места, где стоял, но он твердо держал в руках винтовку. Похоже, он вполне мог выстрелить, если этого не сделаю я. Я хорошо знал, чего хочет Джон, но мне была неизвестна позиция Фила. Парень он был явно неплохой, и вряд ли его прельщала охота на человека, но, учитывая, что Человек прямоходящий прострелил ему ногу, подозреваю, настроен он был достаточно воинственно.

В конце концов я опустил руку.

— Чертов ублюдок, никакого от тебя толку, — пробормотал Джон.

Нина подошла к нему и, присев на корточки, что-то тихо сказала на ухо и забрала из его руки пистолет.

Она встала на мое место, нацелив оружие на Человека прямоходящего, пока я помогал Коннелли спуститься по склону. Выглядел он ужасно, но ненамного хуже меня. Впрочем, не удивительно, если учесть, что он в одиночку проделал весь путь до рва с того места, где мы его оставили.

Вместе со мной он заковылял туда, где, по словам Нины, лежал Фил. Он пытался помочь, но в конце концов тащить его помощника пришлось мне, производя при этом немало шума. Я прислонил его к дальнему обрыву, напротив Пола. Коннелли сел рядом с Филом, направив на Пола ствол винтовки.

Что делать дальше, я не знал. Снегопад несколько ослаб, но не было похоже, что он скоро прекратится. Мы застряли посреди леса. Ни Фил, ни Коннелли не в состоянии были вернуться домой собственными силами, а по рации шерифа связаться ни с кем не удавалось. Джон, похоже, был в лучшей форме; судя по виду его пальто, выстрел Нины лишь слегка зацепил руку. Со мной он, однако, не разговаривал, даже не смотрел мне в глаза.

Нина привела старую женщину, о которой я успел забыть. Она выглядела настолько замерзшей, словно ее нашли в вечной мерзлоте рядом с мамонтом. Они немного поговорили, а затем Нина подошла к Коннелли и попросила у него навигатор.

— Он вам не понадобится, — сказала женщина. — Я знаю дорогу.

Нина все же положила прибор в карман. Подойдя ко мне, она потрогала мою руку, а потом сняла и отдала мне свое пальто.

Затем они вдвоем направились вдоль реки.

— Я с вами, — сказал Джон, поднимаясь на ноги.

— Спасибо, мы справимся, — ответила Нина.

— Возможно. Но тут есть медведи. Одного я недавно видел. Во всяком случае, нечто похожее.

Нина посмотрела на меня.

Я пожал плечами.

Найдя большой плоский камень в нескольких ярдах от Пола, я уселся на него, глядя им вслед.

За эту ночь произошло два события, которых я так до конца и не понял.

Первое было не столь существенным. Услышав, что Фил и Коннелли о чем-то негромко беседуют, я повернулся в их сторону, прислушиваясь.

Послышался голос Фила:

— Вы ведь всегда об этом знали, правда?

— Я был в ту ночь с твоим дядей, — ответил Коннелли.

Похоже, он собирался сказать что-то еще, но посмотрел на меня и увидел, что я слушаю их беседу.

Он подмигнул Филу и покачал головой. Больше они не разговаривали.

Примерно через час они заснули. Я не знал, насколько это хорошая мысль, но они сидели рядом, согревая друг друга своим теплом, и я просто не мог заставить их бодрствовать всю ночь. Более того, я настолько устал, что не был уверен в том, что не засну сам.

Голова моя словно превратилась в камень, прикрепленный к другому камню. Я чувствовал себя так, будто три месяца бежал сверхдлинную дистанцию, а теперь, достигнув конца беговой дорожки, обнаружил, что финишной ленточки там нет. Пол, похоже, потерял сознание, но весь дрожал. Только тут я сообразил, что до сих пор держу в руке пистолет. Кроме того, мне вдруг пришло в голову, что Нина вряд ли знает, сколько на самом деле дырок в его теле, и, скорее всего, не заметит еще одну. Возможно, ключ к тому, чтобы найти финишную прямую, находился в моей правой руке. Возможно, только застрелив Пола, я смог бы покончить со всем, раз и навсегда.