Кейт О'Мара: Негодяйка

Последовавшие за этим два года показались Берил и Арнольду леденящим душу кошмаром, который затягивал их все глубже. Они пытались любыми средствами вернуть Аманду в нормальное состояние, консультировались с врачами, социологами и даже с психиатром. Но усилия их были напрасны. Аманда оставалась вялой, безразличной и замкнутой и несколько оживлялась, только лишь когда встречалась со своими мерзкими дружками-бездельниками, а возможно, и наркоманами.

Берил по натуре не была экспансивной женщиной, но однажды, отчаявшись добиться от Аманды хоть какой-то реакции на свою просьбу, впервые подняла на дочь руку, однако в ответ получила кучу оскорблений. Не сдержавшись в очередной раз, в порыве гнева и возмущения она, сама того не ожидая, вновь ударила дочь. Но на этот раз Аманда восприняла атаку матери с ужасающим спокойствием, и эта пассивность испугала Берил больше, чем любой агрессивный выпад.

Итак, Арнольд и Берил несли свой тяжкий крест, воспринимая деградацию Аманды с молчаливой покорностью. Глубокий стыд пришлось им испытать, когда классная наставница Аманды пригласила их на беседу. Она объявила несчастным родителям, что их дочь по-прежнему прогуливает занятия, а когда все-таки появляется в классе, демонстрирует полное пренебрежение к учебе, и в итоге мягко, но достаточно красноречиво дала понять, что средства, которые Уиллоуби затрачивают на обучение своей дочери в Святой Монике, с большей пользой можно было бы расходовать в другом месте. В конце летнего семестра Аманда, так и не сдав выпускных экзаменов, покинула школу и стала подрабатывать секретаршей в различных конторах.

Огромное нервное напряжение, под гнетом которого находились все это время супруги Уиллоуби, начинало сказываться. У Арнольда участились сердечные приступы; он потерял аппетит, постарел и поседел. Хоровое общество он оставил, полностью утратив к нему интерес, и все чаще запирался после ужина в своем кабинете, оставаясь там на весь вечер. Берил продолжала посещать хоровые занятия, стараясь хоть там отвлечься от своих тревог и забот. Возвращаясь домой, она тут же спешила к бару за спасительным алкоголем, который помогал забыться хотя бы на какое-то время.

Конец наступил неожиданно и сразу, когда в четыре утра в дверь позвонили. Арнольд открыл двум полицейским, которые сообщили, что Аманда вместе с группой каких-то юнцов арестована за хранение наркотиков.

Слушание дела в суде состоится в ближайшие два месяца. Полицейские вежливо попросили родителей обеспечить присутствие их дочери на процессе. Сама же Аманда сидела в патрульной машине в сопровождении женщины-констебля.

Вновь отданная на попечение родителей, Аманда, войдя в дом, молча плюхнулась на диван. Арнольд сел к камину, с выражением отчаяния на лице уставившись на тлеющие огоньки. Ему было всего шестьдесят пять, но в этот момент он показался Берил глубоким старцем. За все эти годы, исполненные мук и страданий, они так ни разу и не собрались втроем, чтобы серьезно обсудить поведение Аманды. И вот сейчас наконец Арнольда словно прорвало – он потребовал объяснений.

Аманда и сама, казалось, потрясенная арестом, была не прочь выговориться. Поначалу скованная и немногословная, она вдруг вспыхнула и с вызовом бросила, что после вечеринки согласилась провести ночь со своим приятелем Джеймсом.

– Вы его терпеть не можете, потому что он черный, так ведь? – агрессивным тоном спросила Аманда.

– Конечно же нет, дорогая, – умоляюще произнесла Берил, которая была рада хотя бы тому, что Аманда не скрывает от них, где была.

– Да, это так, я знаю. Что ж, давайте, признавайтесь наконец: вам дурно от одной мысли о том, что ваша обожаемая доченька спит с черным мужиком.

В гостиной воцарилось напряженное молчание.

– Ты хочешь сказать, что была в постели с этим парнем? – осмелилась спросить Берил.

– Ну, слава Богу, дошло. Но ты, как я вижу, не очень-то довольна этим.

– Дело вовсе не в цвете его кожи. – Берил заколебалась. – Он что, твой… любовник?

Аманда откинула голову и разразилась диким хохотом.

– Один из них.

Берил с ужасом уставилась на дочь.

– Арнольд, ради Бога, скажи же что-нибудь, – взмолилась она, в отчаянии обращаясь к мужу. – Арнольд! – звала она. Но Арнольд лишь безучастно смотрел на огонь. Берил вновь повернулась к Аманде. – Речь идет вовсе не о его расе. Нам не важно, кто твои друзья, но тебе следует помнить, что ты еще очень молода. Почему… почему… я не знаю… – забормотала Берил, не в силах найти подходящих слов, чтобы выразить свои эмоции. – Я хочу сказать, что мы, разумеется, были уверены, что ты до сих пор… до сих пор девственница, – выпалила наконец она. Аманда вновь расхохоталась.