Мишель Креспи - Охотники за головами

Это был мой смертный приговор. Теперь-то я уже знал, что написано в моей карточке. Передо мной разверзлась пропасть. Меня не только не оставят, но вдобавок внесут в черный список. Я взглянул на Шарриака: этот проходимец явно наслаждался.

В нашем поведении не было ничего общего. Шарриак заранее занял позицию, граничащую с изменой: зная содержание моей карточки, он позволил мне увязнуть по самые уши. Он с первых слов понял, что нас ждет провал. С самым невинным видом Шарриак подтолкнул меня на поступки, в которых дель Рьеко меня упрекал, да еще и подзуживал. Настоящий макиавеллизм.

Мне хватило секунды, чтобы постичь размеры трагедии. Уже со второго дня, как только Мэрилин под предлогом курения поспешила с отчетом к дель Рьеко, тот знал обо всех моих махинациях.

Дель Рьеко больше не обращал на нас внимания. Отвернувшись, он по очереди включал свои компьютеры. Я видел только его широкую спину. Как же мне хотелось всадить в нее нож. Совсем упав духом, я обратился к его затылку:

– Полагаю, не стоит и продолжать…

Он повернулся, неожиданно став добродушным.

– Почему же? Наоборот! У вас есть недостатки, Жером. У кого их нет? Они есть у всех! Меня лишь интересует способ, которым вы их преодолеваете. Вас иногда заносит, но, если вам удастся справиться с этим, все будет хорошо. Вот Эммануэль – другое дело… Он пытается вводить миллион параметров и бросается в такие сложные тактические расчеты, что непременно в них запутается. Ни он, ни вы не отклоняетесь от нормы. У всех есть свои особенности, то есть свойства характера. Весь секрет – в искусстве ими пользоваться.

Он тяжело сел, нахмурил лоб, задумался. Позади него на экране быстро мелькали непонятные строчки.

– Это можно изобразить так: в каждом из нас есть генетический фонд. Мы все к чему-то предрасположены. И все зависит от того, как мы распоряжаемся этим фондом в течение нашей жизни. Если вы знаете, что какая-то вещь вредна для вас, то ее избегаете. Зная свою физическую слабость, стараетесь почаще отдыхать. Если вы все это не учитываете, появляется патология: излишества и перегрузки ведут к заболеванию. Наниматель чего хочет? Результатов. Ему не важно, каким образом вы их добиваетесь, во что вам это обходится. На зарплату это не повлияет. Что это был за матч, так повлиявший на нашего друга Морана? Марсель – Монпелье? 4:0 в первом тайме, 5:4 в конце. Важно только то, что вы выдали в последнюю минуту. А она – еще впереди. Если вы сейчас все бросите, то понимаете, что это значит. Я пока еще не знаю, что напишу в субботу, когда вы будете уезжать. Кое-какие пометки я сделал, но они не окончательны. Многие люди тускло жили в безвестности, а в один прекрасный день погибли героями, и только это запомнилось. Несколько секунд переворачивают всю жизнь. Хочется посмотреть, способны ли вы на такое. Это сотрет все остальное. В кризисных ситуациях проявляется потенциал. Только после тайфуна можно сказать, была ли балка крепкой или гнилой. Пока что у меня есть только краски для картины.

– Вы, должно быть, были тренером в прошлой жизни, – пошутил Шарриак.

Дель Рьеко довольно улыбнулся. Россыпь длинных морщин появилась у его глаз.

– Может быть, может быть…

Он очень ловко снова загнал нас в игру. Одним движением руки смел наши жалкие маневры, встал в центре боевого порядка, затем, растоптав нас, снова поставил на ноги. Этот тип обладал неимоверной силой, тем более что к его словам невозможно было придраться. Нам оставалось только соглашаться. Он был королем манипуляции.

– Итак, насколько я понимаю, мой друг Карсевиль и я будем убивать друг друга весь этот день, – задумчиво произнес Шарриак.

– Это одна из возможностей, – усмехнулся дель Рьеко. – Может быть, не единственная. А знаете, с вашей группой скучать не приходится.

– Нам тоже, – мрачно отозвался я.

Жозеф дель Рьеко, хозяин игры и король негодяев, дружески ударил меня по плечу.

– Идите, дети мои. За дело! Хоть вы мне и нравитесь, но у меня своя работа.

Выходя, мы столкнулись с Жан-Клодом. Он наклонил голову, чтобы не здороваться с нами, и его лысина блеснула на солнце.

Мне потребовалось несколько минут, чтобы прийти в себя. По тяжелой походке Шарриака было видно, что все это его тоже задело. Подойдя к гостинице, я облегченно вздохнул:

– Не многого мы добились, не так ли? Даже твои знаменитые карточки не стоят и гвоздя. А сейчас Моран, наверное, докладывает, как ты его шантажировал. Не уверен, что это ему понравится.