Полина Дашкова - Питомник

— Мне девятнадцать, — Ксюша попыталась подняться.

— Ну да, понятно, — глаза Ангелины Евгеньевны переливались красивым изумрудным блеском, словно крылья навозного жука. — А как вообще у тебя складываются отношения с Олегом? Он старше тебя на много лет, и такой сложный, своеобразный человек.

Со стороны станции медленно наползала туча, плотная, пепельно-лиловая, как огромный свежий синяк. Ксюша резко поднялась.

— Простите, нам пора.

— Погоди-ка. Твою малышку смотрел хороший врач? Не все болезни можно поймать в таком раннем возрасте, отставание в умственном и физическом развитии проявляется значительно позже, очень постепенно, я, конечно, ничего не хочу сказать, твоя Катенька — прелестная девочка, и выглядит совершенно здоровой.

— Ее зовут Маша.

— Ох, конечно, извини. Я перепутала. Катенька — это Егора Кузьмича правнучка. Ей уже год.

Туча наползла, наконец, на расплавленный солнечный диск, вдали протяжно, тяжело ударил гром. Ангелина Евгеньевна охнула, схватила полотенце и, позабыв о Ксюше, бросилась к воде.

— Эй, ребята! Петька, Сережа! Ну-ка быстро вылезайте! Сколько можно?

Гроза застала Ксюшу в открытом поле. Спрятаться было некуда. Единственное, что она могла сделать — это накрыть Машу своей ветровкой.

«Хорошо, что ткань не промокает, — утешалась она, шагая под проливным дождем, — отлично, что я не поленилась, складывая вещи, запаковать все в полиэтиленовые мешки, и даже если вода попадет в рюкзак, есть шанс переодеть ребенка в сухое и переодеться самой».

Маша притихла, сжалась в комочек у мамы на животе, но не спала, вздрагивала при каждом громовом раскате. Ксюша почти бежала, рюкзак больно колотил по спине, в кроссовках хлюпала вода.

— Еще не хватало нам простудиться, — бормотала она, слизывая с губ дождевые капли и вытирая ладонью влажное личико ребенка, — вот только этого нам с тобой, Машуня, не хватало для полноты впечатлений. Интересно, неужели такой взрослой тетке не стыдно говорить всякие гадости про болезни, которые не сразу выявляются? За что она нас обижает? Мы ведь ничего плохого ей не сделали.

Ксюша не замечала, что почти никогда не думает и не говорит о себе в единственном числе. Впервые она сказала «мы» на пятом месяце беременности, когда четко ощутила сильные, упругие движения ребенка. Позже это вошло в привычку.

— Ну ее, эту Ангелину. У нас своих забот довольно, — она ловко перепрыгнула через лужу на тропинке, — мы должны хорошенько выспаться, отдохнуть, а потом нам надо решить, что делать дальше. Но это утром. Утро вечера мудреней. Главное, не простудиться.

Как только Ксюша поднялась на платформу, дождь кончился, тучи стали таять, худеть, превращаться в прозрачные перистые облака. Солнце еще не коснулось верхушек леса на горизонте, повисло на кончике тонкого облака, и было страшно, что сейчас сорвется.

Подошла пустая электричка, Ксюша уселась у окна, первым делом достала из рюкзака сухие ползунки, кофточку, разложила на лавке мягкую фланелевую пеленку и переодела ребенка. Потом, без всякого стеснения, стянула мокрую футболку, надела сухую, разулась, вытянула голые ноги и, устроившись поудобней, стала кормить Машу грудью. Маша заснула, но во сне продолжала причмокивать. Ксюша достала из кармана рюкзака маленький яркий томик американской фантастики и не заметила, как задремала.

Разбудили ее контролеры, тихонько, тактично тронули за плечо. Чуть приоткрыв глаза, она протянула билет и тут же опять уснула, уже до Москвы. На вокзале взяла такси. Шофер попался пожилой, разговорчивый, и первым делом спросил, сколько ей лет. Она уже привыкла к таким вопросам. Иногда спрашивали, кто у нее там в «кенгуру», братик или сестренка. Но чаще просто интересовались возрастом. Мадам Васнецова была права, когда говорила, что она выглядит лет на пятнадцать, а то и моложе.

— А что, все правильно, — рассуждал шофер — лучше раньше родить, и вся жизнь впереди. В институт поступить успела?

— Два балла недобрала, — призналась Ксюша.

— А куда поступала?

— В Медицинскую академию.

— Молодец, — уважительно кивнул шофер.

— Как же молодец, если не поступила? — улыбнулась Ксюша.

— Зато вон какой у тебя красавец. Прямо как с картинки.

— Красавица.

— Девочка, значит? Как назвала?

— Мария.

— Муж-то есть?

— Конечно.

— А родители помогают?

— Еще как!

— Ну и хорошо. Главное, чтобы в семье все было ладно.

— Вот здесь направо, и потом еще раз направо, во двор.