Полина Дашкова - Питомник

Следующим собеседником капитана оказался тщедушный мужчина лет сорока, с круглой лысинкой на макушке и хвостиком на затылке. Косицкий тут же про себя назвал его «шибзиком». Шибзик заглянул в дверь и, покачав головой, произнес высоким надтреснутым фальцетом:

— Сюзанна Ивановна, вам должно быть стыдно врать, а еще верующая женщина! Через стенку все слышно, — объяснил он капитану, — уши вянут от ее гадостей.

Под оглушительную брань цветастой дамы капитан удалился вместе с шибзиком. Тот представился Федей, признался интимным шепотом, что на самом деле зовут его длинно и странно: Фердинанд Леопольдович Лунц, и предложил выпить водки.

— Нет? Вы уверены? Ну, а я выпью, с вашего позволения, — он плеснул в стакан из бутылки, которая стояла на табуретке посреди комнаты.

Кроме табуретки и матраса в углу, мебели не было никакой. Капитан сел на подоконник, хозяин на пол, у табуретки.

— Я переезжаю, — объяснил Фердинанд, — женюсь и сматываюсь наконец из этого клоповника. Юлия Сергеевна тоже смоталась, но по-своему. Извините за грубость. Слушайте, а почему вы вдруг заинтересовались покойницей?

— Меня интересуют все знакомые Лилии Коломеец. Она дочь школьной подруги Юлии Сергеевны и довольно часто навещала ее. Вы были с ней знакомы?

— А что случилось? — по худому небритому лицу пробежала тень.

— Ее убили.

— Кого? Лилю? О, Господи! — Он налил себе еще водки, выпил залпом, закурил, и руки его заметно дрожали. — Нет, погодите. Вы что-то путаете, господин капитан милиции. Этого не может быть.

— Очень сожалею. Лилию Анатольевну Коломеец три дня назад обнаружили мертвой в ее квартире. Восемнадцать ножевых ранений. Я попрошу вас подробно рассказать, когда вы видели ее в последний раз, при каких обстоятельствах, о чем говорили. Все, что сумеете вспомнить.

— Восемнадцать ножевых ранений… Боже мой… — Фердинанд, сидя на полу, обхватил колени и уткнулся в них лицом. Капитан заметил, что плечи его крупно вздрагивают, столбик пепла сорвался и осыпал ветхие джинсы. — Простите, — выдавил он хрипло, — мне надо немного прийти в себя. Мне надо осознать, справиться.

— Да, пожалуйста, я не тороплюсь. — Косицкий открыл форточку, закурил и уставился в окно. «Он такой впечатлительный? — думал капитан, наблюдая за двумя девушками, играющими в бадминтон на маленьком пустыре. — Или у него что-то было с убитой? Ведь плачет мужик, рыдает, как ребенок. Конечно, восемнадцать ножевых любого нормального человека впечатлят, особенно если речь идет о молодой симпатичной женщине, никак не связанной с криминалом, но чтобы так сильно… Или это я отупел, нормальные человеческие чувства кажутся мне фальшивыми и подозрительными? На смерть каждый по-своему реагирует, кто столбенеет, кто рыдает, некоторые начинают прыгать, суетиться. Реакция зависит не столько от обстоятельств, сколько от нервной системы. Этот Фердинанд слабенький, чувствительный, что-то в нем детское, несмотря на лысину и водку. Имени своего стесняется, как школьник. Ладно, послушаем, что скажет».

Девушки за окном прервали игру и, размахивая ракетками, гонялись за драным здоровенным псом, который утащил воланчик.

— Все, — Фердинанд поднял голову, жадно затянулся, загасил окурок, — еще раз извините. Просто это так неожиданно, так страшно.

— Не стоит извиняться, — пожал плечами капитан, — вспомнили что-нибудь?

— Даже не знаю, с чего начать. Их было две сестры, Лиля и Ольга. Ольга вас вряд ли интересует, она покончила с собой десять лет назад.

— Вы о ней тоже можете рассказать?

— Кое-что могу. Однако зачем? Рана давно затянулась, стоит ли ковырять?

— А была рана? — тихо спросил Косицкий.

— Ну, когда молодая женщина ни с того ни с сего выбрасывается из окна, оставляя четырехлетнего ребенка, это, знаете, больно, тяжело страшно.

— Ни с того ни с сего? Разве Ольга Коломеец не употребляла наркотики?

— Ну вот, и вы туда же, — вздохнул Фердинанд, — да, был период в ее жизни, когда она кололась. Ее уже десять лет нет на свете, но если поминают, то непременно с клеймом «наркоманка». Это несправедливо.

— То есть, вы хотите сказать, ей удалось бросить? — уточнил капитан.

— Ну да, да. Собственно, Юлия Сергеевна ее и вытащила.

— Разве она была врачом?

— Нет. Она была педагогом, — в голосе Фердинанда прозвучало легкое раздражение, — вот вы работаете в милиции, вы сыщик, вам приходится сталкиваться с самыми дикими, нелепыми мотивами человеческих поступков, и вы вроде бы должны понимать, что в жизни нет стандартов, нельзя мыслить штампами, это абсолютно тупиковая логика. Спасти от наркотической зависимости может только человек с медицинским дипломом. Наркоманы все сумасшедшие и запросто кончают с собой. Волга впадает в Каспийское море, а две параллельные прямые никогда не пересекутся.