Полина Дашкова - Питомник

По вагону медленно прошли три милиционера. Фердинанд сжался и перестал дышать.

«Дурак, — равнодушно сказал он самому себе. — У тебя на лбу ничего не написано. Трус и дурак».

На прозрачных губах Лики задрожала грустная виноватая улыбка. Так она улыбалась, когда не видела выхода.

— Нет, Лика, нет, — шепотом обратился он к немытому окну. — На этот раз я все буду решать сам.

— Что, сынок? — старушка напротив подалась вперед. — Повтори, я не расслышала.

— А? Нет, ничего, простите. — Фердинанд понял, что говорит вслух, и испугался. Однако как же не говорить, если вот она, Лика, глядит на него и требует, чтобы он на ближайшей станции вышел из электрички, вернулся в Москву, позвонил следователю Бородину и рассказал ему все?

«Я не верю им. Лика, — продолжил он уже про себя, стараясь не шевелить губами. — Они отменили смертную казнь, он будет жить долго, он приспособится к тюрьме, это его стихия. А потом объявят очередную амнистию, он отлично заживет на воле. Не смотри на меня так, я знаю, ты всех простила, даже его. Тебе больше ничего не нужно. Но это нужно мне, попробуй понять. Вспомни, что ты чувствовала, когда заглянула в подвальное окошко. Я видел это окошко. Теперь оно замазано черной краской. Что им стоило сделать это раньше? И почему именно в ту ночь отменили сразу две последние электрички? Неужели, чтобы кончился этот кошмар, понадобилась твоя жизнь? Неужели никто не догадывался, что творится в счастливом многодетном семействе? Туда приезжали толпы журналистов, туда каждый день приходили учителя, и все были в полном восторге. Помнишь, как ты заплакала, когда узнала, что Люся беременна? Девочку тошнило и рвало, ты повела ее в платную поликлинику, чтобы проверили желудок, кишечник, ей сделали ультразвук брюшной полости и сообщили тебе потрясающую новость. Тогда ты поняла, что не сошла с ума, не было у тебя никакого обморока, никаких галлюцинаций и кошмарных снов. Все, что ты увидела сквозь маленькое подвальное окно, происходило на самом деле. Тебе надо было действовать разумно и осмотрительно или не действовать вообще. Но ты слишком была потрясена, ты рвалась в бой, забыла об осторожности и не желала прислушаться к моим советам. Вместо того чтобы беспокоиться за собственную безопасность, ты волновалась, как Люся переживет аборт, ты говорила, она такая маленькая, она испугается. Наверное, уже знаешь, аборта не потребовалось. И более всего тебя угнетало чувство бессилия, ты плакала оттого, что не могла защитить это странное несчастное существо, единственное живое существо, которое ты любила, когда не стало Ольги и твоей мамы».

— Следующая станция Лобня, — объявил механический голос.

Фердинанд поднялся, вышел в тамбур и закурил. Лика стояла рядом и морщилась от дыма.

«Ну да, я вижу, у меня трясутся руки. Ничего страшного. Я выйду на свежий воздух, пройду рощу и успокоюсь. У меня нет других вариантов. Я не могу полагаться на капитана Косицкого, на следователя Бородина. Я для них стал первым подозреваемым. Они всерьез уверяли меня, будто я тебя убил. Лика. Ты видишь, насколько они тупы и бездарны? Устроили обыск у Ларисы, обшарили мою пустую конуру в коммуналке, но туда, куда следовало, не догадались заглянуть. Между прочим, во время обыска я нервничал сильней, чем сейчас. Оказалось, напрасно. В моем клоповнике кто-то постоянно стирает белье. Тазы стоят в ванной и в кухне. Им не пришло в голову, что пистолет можно просто завернуть в несколько слоев полиэтилена и положить на дно таза с чужим замоченным, бельем. Это было надежно. Ведь никто из коммунальных кумушек не станет стирать, когда в квартире происходит такая забава, как обыск. А французский журнал я сжег ночью на помойке. Там много фотографий, они могли догадаться. Я не хочу, чтобы они пришли первыми, у них нет смертной казни».

Поезд остановился, Фердинанд неловко спрыгнул, чуть не угодил ногой в щель между платформой и ступенькой. Лика поддержала его за локоть.

На станции он не стал ждать автобуса. Ему хотелось пройти пешком. Лика летела рядом, только он ее видел и чувствовал, больше никто. Он переживал, как собственное воспоминание, то, что случилось с ней меньше месяца назад, он дословно повторял про себя ее рассказ, как будто проверяя, хорошо ли все помнит.

Через два дня после похорон тети Юки она приехала к Люсе, но забрать ее не могла. У нее была какая-то срочная работа на фабрике. Люся очень долго не отпускала ее. На станцию Лика попала в половине двенадцатого ночи, оказалось, что две последние электрички отменены и следующая будет только в шесть утра.