Виктор Точинов: Мальчик-Вампир

Специальный держатель на стене, справа от учебного стола, – пуст. Херов раздолбай… Борис лихорадочно сбрасывает со стола кучу наваленной там всячины – бумаги разлетаются по комнате, дорогие игрушки падают и хрустят под ногами – и нет среди них только одной, самой сейчас нужной…

У Таньки, включившей свет, это движение словно отняло последней остаток воли – она стоит у двери, не в силах отойти и помочь Борису в поисках…

Дверная ручка яростно дергается вверх-вниз. Танька сбрасывает оцепенение.

– Димка! Ты меня слышишь?! Очнись, Димка, игра кончилась… Ты слышишь меня?!!! Проснись, ты же Димка, ты не Мальчик-Вампи-и-и-ир!!!!!

Ее голос, сначала трогательно-умоляющий, срывается на бешеный крик… И тут Боря смеется – жутким, квакающим смехом, перешедшим в стон боли:

– Хе-хе-хе-у-уй-а-а, бес… бесполезно… он слышит только Эдика… а Эдик… хе-хе-ох-х…

Он перебрался от стола к стеллажу и бесцеремонно скидывает с него все на пол. Едва успевает поймать падающий кожаный футлярчик с мобильником – взрыв боли от резкого движения не может заглушить радость: сейчас, сейчас, он наберет две знакомых цифры и все встанет на свои места, все вернется, психа заберут куда следует, через пару недель Эдик выйдет из больницы и с гордостью станет показывать украшающие мужчину шрамы, когда они со смехом начнут вспоминать происшедшее…

На панели трубки тускло светится красный огонек – разряжена.

Сука-а-а!!!! В вампиров ему играть… не мог зарядить…

Он безнадежно давит кнопки – господи, ну всего две цифры, всего десять слов… – когда маленькое витражное стекло влетает внутрь комнаты и рука с загнутыми крючками пальцами ползет вниз, к замку…

Танька визжит. Отскакивает от дверей. Борис с размаху швыряет мертвый мобильник в окно – ни трещинки… Не простые, совсем не простые стекла в этой квартире.

Надо напасть, надо напасть сейчас… – мелькает у него при виде руки, с трудом проползающей в узкое отверстие, – пока он застрял, неужели мы вдвоем… Он сам не верит себе и знает, что даже вдвоем они ничего не сделают.

– Кладовка, – выдыхает Танька в ухо жарким шепотом, – он не найдет, он же ничего не соображает…

Кладовка – не то сильно разросшийся встроенный шкаф, не то чулан-недомерок – набита всяким барахлом. Здесь тесновато, могут стоять рядом двое, самое большее трое. На дверях, цельных и массивных дверях, ровесниках квартиры, – ни замка, ни задвижки…

…Танька жмется к нему в темноте, не обращает внимания на липкую, заблеванную рубашку; он отталкивает ее и шарит руками по стоящему на полу и на полках хламу… подпереть… подпереть дверь… родители совсем скоро приедут… не сожрет же он их четверых разом… Под руки попадаются лыжные палки, Борис лихорадочно пихает их в массивную дверную ручку – а в комнате щелкает замок и снова топают шаги – удивительно тяжелые для худенького двенадцатилетнего мальчика.

Может, он и не соображал ничего, этот Мальчик-Вампир, но инстинкт привел его безошибочно, прямиком к их убежищу. Дверь содрогается, с потолка сыпется мелкая штукатурная крошка. Дергай, дергай… только ручку оторвешь… попробуй-ка прогрызть эту дверку… лишь бы выдержали палки… лишь бы выдержали…

– Кол! – выкрикивает Танька, уже не таясь, – нужен кол, он его не убьет, но хоть остановит…

Остановит… до следующей серии… Борис снова шарит по кладовке, ничего подходящего нет (а дверь ходит ходуном от постоянных рывков) – пытается отломать доску от полки – приколочено все на совесть. Ему кажется, что в кладовке стало светлей, он видит теперь то, что лихорадочно ощупывают пальцы. Он оборачивается – старые алюминиевые лыжные палки заметно изогнуты, дверь чуть приоткрылась, свет льется в щель шириной в два пальца… С каждым рывком щель растет…

Борис видит и хватает с пола маленькую, в три ступеньки, деревянную лесенку (доставать вещи с верхних полок? – не важно!) и с размаху бьет ей о стену. Потом еще, еще, еще… На боль в сломанных ребрах не обращает внимания. Радостно всхлипывает, когда в руках остается обломок лестницы с острым расщепленным концом.

Щель уже достаточно широка, можно просунуть хоть руку, хоть голову – но Мальчик-Вампир не спешит.

Борис сжимает кол, готовясь воткнуть его в тварь – не в Димку, слабака и неудачника, – в поганую кровожадную тварь. В Мальчика-Вампира. За секунду до того, как согнутые в ломаную дугу палки выпадают, Борису представляется удивительно яркая картина: он стоит над проткнутым тщедушным тельцем и пытается объяснить приехавшей милиции, кого ему пришлось убить…