Виктор Точинов - Кое-что из жизни маньяков

А теперь пора вспомнить одного мимолетного персонажа этой истории.

Одинокую бабульку – божьего одуванчика, нажатием тревожной кнопки закрутившей юридическую интригу. Этот одуванчик разводил в своей однокомнатной кошек. Развелось их на горе соседей аж двадцать с лишним голов. И вот в тот самый день одна из них сдуру взгромоздилась на дерево, где и застряла на тонкой ветке – ни вперед, ни назад. Злые на кошатницу соседи все призывы старушки о помощи проигнорировали. Так она снова давай давить на ту самую кнопку. У нее это уже в дурную привычку вошло, по поводу и без повода.

Такая старушкина манера вызывала глухую неприязнь к ней у личного состава батальона вневедомственной охраны. Им и так часто впустую гонятся приходиться – то замкнет какой проводок, то рассеянный жилец, вернувшийся в квартиру, забудет сигнализацию выключить.

Однако поехали.

Дежурила не та смена, что изловила разбушевавшегося доцента. Но кое-что про историю, случившуюся в этом подъезде два месяца назад, парни слышали. По крайней мере слова «лифт», «маньяк», «изнасилование» в памяти у них сохранились. Поэтому, когда из двери застрявшего было лифта появился слегка смущенный, но торжествующий Миша, а вслед ему пронесся злобный женский крик: «Я тебя посажу за изнасилование, подонок!» – реакция наряда была мгновенной и однозначной.

Замели обоих, а заодно прихватили и божьего одуванчика. Пусть помурыжится свидетелем, не будет кнопки без нужды тискать…

Через два дня доцента выпустили под подписку, а через неделю дело прекратили. Миша, страшась статьи за содеянное, с краской на лице сознался в той плачевно кончившейся игре. Юля тоже подкорректировала показания, поверив обещаниям Красницкого. И он не обманул, после беседы с адвокатом Света объявила свой крик в лифте шуткой…

Сан Саныч вернулся из СИЗО совершенно другим человеком. Похудел, черты лица стали резче, исчезли брюшко и сутулость. Очки снял, поставил контактные линзы; записался (в сорок пять-то лет!) в школу русского рукопашного боя; носил в подплечной кобуре купленный на рынке незарегистрированный газовый пистолет, заряженный дробовыми патронами…

Знакомые порой его не узнавали: совсем другая походка и все движения, голос и манера речи – все как-то суше, резче и отрывистей. И взгляд какой-то очень колючий. Однажды этот интеллигент, не задумываясь даже о помощи стражей порядка, жестоко отделал двух приставших в подворотне хулиганов…

Позднее поговаривали, что он женился на двадцатилетней студентке и в сумятице начала девяностых бросил к чертям науку, ударившись в большой бизнес, причем успешно. Может, все так оно и было…

А Юля с Мишей не развелась, как пророчили иные ее подружки. Но из дома того сменялись, подальше от сексапильных соседок и буйных доцентов. Жильцы их нового подъезда очень ругаются на часто застревающий вечерами лифт…