Фрэнк Фелитта - Похоронный марш марионеток

Я подождал две недели. Как вы уже поняли, я не слишком терпелив. На исходе третьей недели мои нервы были натянуты до предела. Знаете, какие чувства испытываешь, гадая, запустят ли в производство твой первый сценарий? Конечно, не знаете. А я знаю. Это сродни пребыванию между жизнью и смертью. Но, как бы то ни было, я не собирался провести остаток дней в полутемной каморке, как мисс Говард.

В конце месяца я снова пришел в агентство и прямиком направился в кабинет белобрысого ежика. Эта сука меня не помнила, зато она помнила мой сценарий. Оцените. Этот белесый бурундук одобрил его и отправил главному чтецу по фамилии Зелч.

Я ткнулся в кабинет этого Зелча, до отказа забитый такой роскошной кожаной мебелью, какой я в жизни не видел. Похоже, Зелч был геем. Он выставил меня вон без лишних церемоний, но перед этим пообещал, что непременно прочтет мой сценарий в течение недели.

Я потерял около десяти фунтов веса. Я не мог есть, я только курил, пил кофе и пиво. Я был взвинчен до предела. Желудок давило так, будто я наглотался свинца. Знаете ли вы, что чувствуешь, когда твоя мечта, твое самое заветное желание, то, ради чего Господь послал тебя на землю, находится на расстоянии вытянутой руки, когда тебя отделяет от этой мечты всего лишь неделя, день, несколько часов, — и они никак не могут пройти, подобно рождественскому утру, которое никак не наступит! Боже, как это жестоко! И все потому, что между тобой и успехом, который ты заслужил по праву, встает ничтожество, чье мнение не стоит ни цента.

Но так устроена жизнь, и с этим ничего не поделаешь. Все мы черви. Для проигравших пощады нет.

Подумайте об этом. Представьте, что было бы, если бы у вас был талант. И вы поймете — даже если вы занимаетесь черт-те чем, чтобы заработать себе на жизнь, — поймете и запомните навсегда: каждый художник мечтает о том единственном случае, который даст ему шанс создать нечто великое.

Это ведь не трудно понять? Я чувствую, что вы поняли.

Стоит ли говорить, что Зелч так и не позвонил? Его секретарь ни за что не хотел меня с ним соединять. Я звонил по три раза в день и каждый раз слышал одно и то же: «Мистер Зелч на конференции». Черт, сколько конференций может быть у агента? В конце концов я написал письмо, якобы от своего адвоката, в котором требовал, дать ответ в течение недели. Секретарь письмом уведомил меня, что господин Зелч будет рад встретиться со мной в четверг.

От такого известия у меня случилось расстройство желудка, и меня все время рвало. В ожидании встречи я не находил себе места, был словно помешанный. Конечно же, они захотят просто использовать мои идеи, но я буду настаивать на своем авторстве, и в конце концов они уступят. Они сами не поймут, как отдадут бразды правления в мои руки. Поверили же они Джорджу Лукасу. Так почему бы им не поверить мне?

Я даже отдал в чистку костюм. Я похудел и выглядел ужасно. Но этого я не мог исправить. Зато я купил новые ботинки и подстригся. И не где-нибудь, а в студии «Джерри». Имя в Голливуде много значит. И вот в таком виде я отправился в литературное агентство «Си. Ди. Би.».

День выдался чудесный. Накануне в Лос-Анджелесе прошел дождь, и теперь воздух был чист и прозрачен, видны были даже покрытые снегом горные вершины в округе Сан-Бернардино. 144 Я чувствовал себя заново родившимся и мысленно поблагодарил Бога. Он незримо стоял за моими страданиями, страхами и болезнями, и Он дал мне силы все это выдержать.

Я не встретился с Зелчем. Он улетел в Рим на деловые переговоры то ли с Понти, 145 то ли с какой-то другой итальянской шишкой. И я удостоился чести лицезреть самого Большого Босса — главу агентства мистера Дитерлинга.

Дитерлинг был похож на упитанного вульгарного нациста, возможно, у него имелись и эсэсовские медали за убийство евреев во время Второй мировой. Он так долго скреб свою лысую башку, что я даже подумал, не чесотка ли у него.

Он почти не смотрел на меня. Он вернул мне сценарий, который уже не был чистым и аккуратным, каким я его принес, а выглядел так, будто его драли собаки. Он сказал, что сценарий очень интересный, но, по случайному совпадению, у них есть очень похожий и по нему сейчас снимается фильм.

Я никогда не забуду, даже если бы мне довелось прожить тысячу лет, ту наглую ухмылку, которая появилась у него на лице при этих словах.

Я был в бешенстве. Помню, появилась секретарша с охранником. По всей видимости, у Дитерлинга была кнопка вызова под столом. Я кричал, что он фашист, бесстыжий плагиатор, осквернитель могил. Я вопил, что засужу его, взорву его сраное агентство, убью его детей.