Сергей Разбоев - Воспитанник Шао.Том 1

У присутствующих разом зачесались различные участки тела.

— Ступайте, ступайте. Может, чему научитесь у нелюдей.

Вертолет — машина адская. А если еще в горах до на старых типах, то какое крепкое сердце не защемит в тисках качающейся безысходности? Где тот зацеп, если надо будет спасаться? Страшно. Но раз приказано — полезай.

Сверху горы не казались такими недоступными, как с земли. Даже во многом интересными. Заманчиво находить кратчайший путь в их бесконечных складках. Но когда порыв ветра со страшным свистом проносился за бортом, то горы, прямо вскипающие на глазах, становились живыми, подвижными, жуткими. Вертолеты покачивало, и исполинские холмы, как громадные океанские волны, то опасно приближались к смотровому стеклу, то далеко уходили вниз. И тогда было не до созерцаний эагадочных рисунков земли. Сердце замирало, как вскипающий миг, губы не выдерживали осады момента и мелко тряслись, словно вибрирующая перепонка, а руки судорожно хватались за что только можно было ухватиться: поручни или соседа, — все равно. Вспоминались молитвы, различные заклинания, буквально все нужные боги и святые, добрые духи. Все посылалось во их славу, лишь бы ненароком не пасть в обратный неведомый мир, только бы не грохнуться о землю.

Все семь вертолетов пролетели долину и сейчас зависли над входом в малое ущелье.

Слева виднелась хорошо накатанная дорога.

Рассвело полностью. Глазам наблюдавших предстала довольно неожиданная картина. По обеим сторонам ущелья, на склонах у дороги виднелись темные фигурки. Расположенные не часто, но очень выгодно. Ощетинившись, в молчаливой суровости, зловеще напоминали о себе пулеметы, два миномета.

Как и горы, фигуры неподвижны. Они видят вертолеты, но никаких движений, Даже холодок пробирает при виде полного безразличия и спокойствия тел.

Чан приказал пилоту набрать высоту.

Горы поджались, собрались кучней.

Все стало видно, как на карте. С севера разрозненно подходили части. Охватывали в движении по периметру несколько миль. Но горы, окаймлявшие долину, и впрямь были трудны: остры, кряжисты. С востока тоже двигались группы. Они были где-то в центре долины.

— Вон, видно, группа Хан Хуа, — как ужаленный подпрыгнул полковник Хэн.

— Да, уже у входа в малое ущелье. Нашим до них около часа ходьбы.

— Значит, агент должен быть уже в сомом ущелье.

— Какие-то четыре фигуры двигаются впереди. Но где он?

— С ними. Встретились, теперь ведут.

— Может, с пулеметов саданем? К земле придолбим, как кур на бойне, — дежурный в азарте потирал руками о форму.

— Чего вы добьетесь, милейший? — раздраженно съязвил Хэн. — Только облицовку с гор обдерете. А вон те муравьи с вашей шкурки облицовку и оскальпируют. Забываетесь, что мы на старых небронированных машинах.

— Отставить, — остановил перебранку Чан. — Чего доброго, сцепитесь. Вертолет кульнете. Ноблюдайтe лучше. Всем писать придется.

Неожиданно офицеры сгрудились у одной стороны борта и уставились на узкую, зигзагами вьющуюся дорогу.

— Эй! Смертники! Распределитесь равномерно! Завалите! — стараясь перекричать шум винтов, бешено закричал пилот на офицеров. — Бояться перестали!

Вертолет сманеврировал, и все смогли видеть с обоих бортов.

Внизу по дороге медленно ползли грузовые машины. На них битком народу.

— Откуда? Кто такие?

— Шанхайские сорвиголовы, — сбросил покров таинственности Чан. — Есть еще надежда на неожиданность. Посмотрим, что предпримут монахи. Мы остались не у дел. Но на других посмотреть можем.

— Ну и червь ты, Чан. — сплюнул Фын. — Не палкой, так доской гниешь.

— Сам ты червь армейский, — незлобиво парировал разведчик. — Это только вы, солдатня, всегда действуете дедовскими методами. Время меняется. Я хочу посмотреть и на будущее знать, насколько полезна помощь вот таких сумасбродных.

— Авантюра! Куда людей гонишь? — выдавил с упреком из себя полковник Фын. — Никогда толпа не воевала лучше армии. Тем более такая шантрапа, как эти. Кроме треска, ничего от них не исходит.

— Не учи меня тому, что сам забыл. Когда надо будет, будет дело и солдатам. За их жизни я несу ответственность. А за этих бедолаг — нет. Вот и пусть они стреляются. А ты смотри и запоминай. Хотя тебе это уже ни к чему. Твои ноги просятся к домашнему порогу.

— А не порешат ли монахи заодно и нас? Уверен, пара пулеметов наставлена, четыре глаза внимательно водят стволы нам вслед.

— Вполне. Но мы не будем встревать в перестрелку. Будем созерцать как римляне в амфитеатре. Видишь, монахи начали двигаться. Заметили машины.